— И где же нам следует поискать? — спросила Базальт, явно обескураженная местным декором. Если это можно было назвать декором. У меня было чёткое ощущение того, что Министерство Стиля могло бы рассматривать эту комнату как серьёзное преступление.
— Эм… в ящике его стола? — спросила я, указывая на массивный стол, в котором, судя по раскраске, чего-то не хватало от трёхмерного измерения. — Или может быть в прикроватной тумбочке?
Базальт кивнула.
— Я посмотрю в столе, а ты в тумбочке.
Я подошла к тумбочке и открыла единственный ящик. Огромное облако болезненно-сладкого дыма вырвалось наружу, прорываясь через мои чувства.
— Базальт! — закричала я, прежде чем мир в моих глазах поплыл. Спирали, нарисованные на стенах, пришли в движение и ужасная, за гранью скрипичного ключа, музыка начала звучать по несколько раз в моих ушах, гармонично сливаясь с собственным эхом в мелодию, которая вызывала только гул в моей голове. Когда всё вокруг заполнилось спиралями, мои уши залились безумным, искаженным хихиканьем, заполонившим мой внутренний мир.
Я огляделась в извилистом, скрученом мире. Это была ловушка. Конечно же это была ловушка. Я искала источник приторного смеха.
— Пекулиар? — прокричала я — Где ты?
— Всё ещё думаешь в рамках трёхмерного пространства? Как печально. — он залился пронзительным смехом. Мне показалось или эти свисающие геометрические фигуры качались и звенели, образовывая его толстое, смеющееся лицо? Должно быть, это галлюцинация. или психическая атака. Я окрикнула Базальт, но она лежала на боку с пустыми глазами, её тело дёргалось как если бы оно подвергалось насилию. Панический, ужасающий кошмар, который я уловила от неё, стал отравлять меня. — Ну так что? Ты собираешься сделать со мной тоже самое, что и с бедной, несчастной Свитнесс? Сладкий-сладкий, сахарный пирожочек… напевал он, пока мир складывался и разрушался вокруг меня.
Я огляделась и вспомнила то, что говорила Блэкджек о подсознании. Я могу взять всё под контроль. Я должна взять всё под контроль. Я развернула своё раненое крыло и направилась в направление, которое, как я думала, было верхом. Но, когда моё крыло напомнило мне, что я не должна летать по крайней мере день или два, всё закончилось падением вниз. Вот только гравитация изменила своё мнение о том, где должен быть верх, и я упала в сторону. Ладно, это было бесполезно.
— Я не хочу причинять тебе боль, Пекулиар. Я просто хочу, чтобы ты ушёл!
— Какое интересное предложение! Дай мне подумать. Хм-м-м-м… — лицо из жестяных фигур потёрло подбородок, прежде чем сделать вывод. — Нет! — Затем он испустил высокое хихиканье, заставив металлические конструкции резко раскачиваться надо мной.
Я нахмурилась.
— Что ты здесь делаешь? Для чего тебе нужен Фолд, что ты вообще хочешь сделать с ним? — спросила я, пытаясь двигаться вверх, к лицу. Независимо от того, куда я шла, лицо всегда оказывалось позади, выше, ниже, или просто ускользало от меня в медленном темпе. Было ли это моё подсознание? Или я всё видела наяву? Ничего из этого не имело смысла, никакого смысла!
Он изобразил обиду и притворно надул губы.
— Ну-ну, я просто бедный, покорный слуга, посланный помочь Баззсоу с подконтрольной ей территорией. Даже с таким ценным консультантом бедняжка завалена работой. — Его голос стал хитрым. — Разве ты не веришь мне?
— Чёрта с два! Я знаю, что ты сделал с Солидарити! Ты солгал Баззсоу о том, что делали пони из девятого стойла. Они хотели принести еду. А ты всех запер за это и почти убил одного из них! — Я смотрела на него, пытаясь собрать всю свою волю, чтобы избавиться от иллюзии. — Ты представляешь из себя только иллюзии и искажение действительности!
Лицо исчезло, но музыка продолжала играть. Остановила ли я его?
— Если бы ты только знала, через что мы прошли, то возможно бы не делала такие поспешные выводы, — услышала я крошечный голос из своей ноги и уставилась на лицо Пекулиара, воспроизводимое на моей шерсти отдельными волосками, одни из которых поднимались, а другие лежали неподвижно. Я могла чувствовать, как его рот двигается по моей коже. — А я-то думал, что ты будешь благодарна мне. Я почти убил Солидарити. Почти. Но я этого не сделал. Разве это не хороший поступок? — спросило лицо с надутыми губками и выражением, готовым вот-вот рассмеяться.
Я треснула раненным копытом по лицу, от чего вызвала боль в своей второй ноге.
— Нет. Причинять кому-то страдания — это… — я заткнулась, осознавая всю лицемерность в своих словах. — Ты лжёшь! — закричала я.