Кексик не сильно успокоил мои нервы, но это помогло сгладить небольшую голодную яму, которая начала формироваться в моем желудке. Часть меня корила себя за то, что я снова не позаботилась о себе. Но опять же, Блэкджек на самом деле ничего мне не предлагала, и мы, как бы, пытались предотвратить крупную катастрофу в Фолде. Кроме того, я выглядела даже более упитанной по сравнению с некоторыми земными пони, которые жили в городе.
Громкий звук штурмового карабина испугал нас с Паддл. Кто бы ни стрелял, это показалось мне самой продолжительной очередью в мире, а потом настала самая тревожная тишина.
Наш охранник махнул нам коричневым копытом.
— Спокойно, девочки. — успокоительно сказал он.
Боль, страх, гнев, ненависть, ужас. Весь спектр эмоций стекал из города к маленькому пространству, в котором прятались мы с Паддл. Огромная часть меня желала быть спрятанной от всего, а не только от вида.
После раздался приглушённый взрыв — прилив отчётливо розового сожаления слился с водоворотом эмоций, вихрящимся над моей головой.
…Затем началась настоящая стрельба.
Я вздрогнула — боль со страхом угрожали переполнить мои чувства. Я нырнула под детскую кроватку в импровизированной тюремной камере, зажав уши копытами. Мне не было страшно. В самом деле. Но сплошной поток несущихся волн с отрицательными эмоциями быстро захлестнул меня. Мне понадобились все мои силы, чтобы возвести каждый из ментальных щитов, о которых я могла думать под эти выстрелы, крики и взрывы, доносящиеся сверху.
Этого было недостаточно.
Худшая часть всего этого была, когда вихрь эмоций, каким бы незначительным он ни был, внезапно прекращался. Даже после начала боя, я могла мысленно приукрашивать ситуацию — верить, что все боевые действия ведут к незначительным ранениям и к отступлению Семьи из города. Но эта бескровная иллюзия разрушалась каждый раз, когда я внезапно чувствовала, что эмоции угасают с чьей-то только что оборвавшейся жизнью. Фантазия разрушалась снова и снова, с каждым новым отверстием, продырявленным в моём восприятии, когда чья-то жизнь прерывалась. Фантазия как будто издевалась надо мной за то, что я посмела быть такой наивной. Слёзы хлынули из моих глаз, когда ярость, потери и воющее отчаяние начали присоединяться к ужасающему потоку эмоций, которые неустанно штурмовали мои чувства.
И я ничего не могла с этим поделать! Проклятие! Меня поразило осознание того, что именно это, должно быть, чувствовали врачеватели душ в эпоху войны. Когда битва взбушевалась над нами, я поняла, почему так многие из них умерли. И почему многие из этих, перегруженных работой, врачевателей в итоге покончили с собой. Участвуя в битве как солдат, ты познаёшь страх и страдания. Участвуя в битве как врачеватель, ты познаёшь какого делить со смертью одну кровать, будучи невольно прикованным к ней.
Почувствовав копыто на своей гриве, я взглянула в тёмно-бордовые глаза Паддл Сплэшер.
— Я бы спросила, всё ли у тебя в порядке, но… у тебя кровь из носа, — сказала она, вытирая мой нос тряпкой.
— Шлюхин сын! — выплюнула я, вызвав нервный смех у кобылы и нашего охранника. Я вытерла нос. — Извини. Я… аргх. Я ненавижу, когда это происходит.
— Эмпатическая обратная связь?
Я кивнула.
— Да… обратная связь. Из-за битвы снаружи, — пара слёз скатилась по моим щекам. — Проклятие, я же здесь, снизу! Какого чёрта мои… эмоциональные щиты не работают?
Паддл продолжала гладить меня по гриве.
— Потому что тебе не всё равно. И потому что, ну, как объясняла Рианнон, врачеватели и без того чувствуют очень много. И твоё нахождение так близко к побоищу? Неудивительно, что для тебя это так же плохо, как и пуля, летящая в кого-то, наверху.
Взрыв, который казался намного ближе, чем другие, заставил нас двоих подпрыгнуть. Что, к тому же, имело печальный эффект, заставив нас одновременно удариться головами об дно кровати. Потирая затылок, я вылезла из-под детской ложи и завертела ушами, чтобы убедиться в…