Забавно, не помню, чтобы утром я проглотила целое яблоко. Я подошла к ней и села за кухонный стол.
— Какие-то… проблемы? — Спросила я, мысленно воображая самые худшие сценарии.
Сэнделвуд покачала своей головой, любезно улыбаясь.
— Нет, милая, никаких проблем, — Тихо произнесла она. — Я просто хотела предупредить, что скоро наступит весна. Триаж сказала, что твоя матка и яичники в порядке, твои фоллопиевы трубы в полной целостности и не повреждены. — Она подарила мне ласковый взгляд, засунув немного хлеба в наш тостер. — Триаж просто не хочет, чтобы ты прибежала обратно к ней со слезами, если твои месячные будут немного более болезненными.
Я моргнула, глядя на неё. Месячные? А, точно! Вещь, которая происходит из-за того, что твоё тело обижается на тебя, так как ты пренебрегаешь беременностью. И из-за этого у тебя появляются ощущения, словно твоя матка прогрызает путь через желудок острыми, заострёнными зубами адских гончих, пока ты в течение нескольких дней истекаешь кровью. То, что случалось с другими кобылами, но не со мной. Слава Богиням.
— О, со мной все будет хорошо. — сказала я, передернув крыльями. — У меня еще не было такого. Так что, может быть, и в этом месяце не будет, — добавила я с надеждой. Я слегка подскочила, когда тостер выплюнул хлеб.
Сэнделвуд остановилась, удерживая своей крутой, коричневой магией хлеб и балансируя ножом над ним.
— Погоди, у тебя никогда не было менструации? — Она нахмурилась, намазывая масло на свой хлеб. — Так не должно быть. Тебе четырнадцать лет. Хотя бы раз месячные должны были произойти.
Я пожала плечами.
— Никогда не было. Я думала, что они, может быть, начнутся у меня позже, — сказала я, подходя к двери. Я нахмурилась и повернулась к Сэнделвуд, поскольку её магия не давала открыть дверь. — Что? — спросила я.
Перед моей мордочкой появился тост.
— Ешь. — Сказала она, ожидая, когда я возьму его. — Я не слышала, чтобы ты завтракала. И не думай, что я не заметила, как ты пропускаешь обеды, пока работаешь с Блэкджек, — карие глаза Сэндэлвуд смягчились. — Милая, аменорея — очень тяжелое заболевание, особенно для кобылки твоего возраста. У тебя всё в порядке? — спросила она, заложив немного красно-каштановой гривы за ухо, пока осматривала меня с гривы до копыт.
Я посмотрела на предложенный тост и вздохнула.
— Да, Сэнделвуд, всё в порядке! — сказала я, раздраженно. — Но я обязательно пообедаю сегодня, когда буду с Блэкджек, хорошо? — Я открыла рот, чтобы взять тост, а затем остановилась. — Погоди, Сэнделвуд? Когда мы получим нашу стипендию, ты можешь попросить их не отправлять так много моей маме? — спросила я.
Сэндэлвуд моргнула, глядя в мои глаза.
— Подожди, я думала, что большую часть стипендии получаешь именно ты.
Я покачала головой.
— Нет, большая часть моей зарплаты идёт маме, обратно в Джанкшен-Сити. — Объяснила я, надеясь, что это не приведёт к очередной дискуссии о том, что я не могу распоряжаться своими крышками. — Она получает большую часть, потому что так договорилась с Хартшайн и Циннамон. Ещё она получает около четырёхсот крышек в месяц как секретарь мэра. Она откладывает их для меня! Но… я думаю, что должна получать чуточку больше. Не намного, я имею ввиду! — сказала я, держа приподнятым своё левое копыто. — Просто, может быть, хотя бы двести крышек в каждый день стипендии, вместо сорока.
После моей просьбы карие глаза Сэндэлвуд расширились.
— Милая, ты получаешь не пятьсот крышек в день зарплаты? — спросила она медленно. Беспокойство явно отразилось на её симпатичной мордочке.
— Ну… да, но всё остальное возвращается моей маме. Я же только что объяснила! — Сказала я, раздраженно постукивая копытом. — Я просто хочу получать чуточку больше, чтобы самостоятельно откладывать их. В действительности, сорок крышек хватает только на еду. Или, скорее, на закуски. Мне понадобилось пять месяцев, чтобы накопить четыре сотни и то, только потому, что я голодала.
— Треноди, это не то…
— Сэндэлвуд, почему ты держишь тост перед лицом Треноди? — спросил Слэйт, выходя из своей комнаты. Я воспользовалась возможностью, чтобы сцапать хлебушек.
— Спасибо, пока! — сказала я, сжимая тост в зубах, и выскочила за дверь.
Я набросилась на тост с маслом, пока прокладывала путь к входной двери Звёздного Дома. Агх, если каждый так и будет продолжать делать из мухи слона, тогда, может быть, мне следует просто перестать спрашивать о своей зарплате. И Слейт, и Сэнделвуд были расстроены из-за того, что я говорила об этом! Может быть именно поэтому довоенные книги об этикете призывали не поднимать тему денег и политики в приличном обществе!