— Он был твоим другом? — поинтересовалась Уайт, переводя луч фонаря на тело пони.
— На нем осталось что-то ценное? — в тон рейнджеру спросил разведчик.
— Эм, нет и нет, — непонимающе ответила Лайт.
— Тогда вам лучше выйти, — многозначительно хмыкнула рыцарь и направилась в коридор. — Я устрою ему достойное погребение.
Пегас и единорожка недоуменно переглянулись. Волшебница подхватила свои вещи и стремглав бросилась из комнаты, в то время как Грей немного задержался. Разведчик освободил своих бывших подчиненных от ненужных им вещей: лазерного минигана, улучшенного жала, гранат, спарк-батарей и походных пайков. Уайт наблюдала за этой картиной с некой толикой презрения – Стальные Рейнджеры предпочитали отбирать вещи у живых пони, считая унизительным копаться в чьих-то останках.
«Саммер, жирный мудак, неужели было так сложно меньше жрать?»
Второй комплект офицерской брони не подходил Грею по комплекции – в ней спокойно поместился бы еще один пегас. Носить костюм Стрима же казалось изощренной формой самоубийства.
Бросив на антрацитовые панцири взгляд, полный сожаления, разведчик поспешил покинуть комнату и отойти на безопасное расстояние, составив компанию Лайт за крупом Стального Рейнджера. Уайт не заставила себя ждать. В обломки несчастной двери ударил термический заряд. Яркая огненная вспышка моментально поглотила тело неудачливого наемника, обдав живых пони волной жара.
— Ну, вот и все! — задорно выкрикнула Уайт. — Его похоронили с королевскими почестями!
— Совсем как в древних грифоньих легендах. Только корабля не хватает, — невольно улыбнулся Грей, повернувшись к выходу. — Пойдем уже.
Лайт хотела было сказать что-то неодобрительное, но в последний момент передумала. В ее Стойле мертвецов тайно закапывали в землю, чтобы их тела служили удобрениями для сада.
— Другая земля, иные традиции, — тихонько прошептала единорожка. — Кому-то и мы покажемся варварами.
Грей ненадолго задержался у лестницы, однако обездвиженного Тистла там уже не было. Ни капли не смутившись, разведчик шустро оказался на первом этаже и замер у выхода, ожидая более медлительных кобылок.
«Наверняка Роза уже перезагрузила ему костюм. Надеюсь, они выйдут на связь прежде, чем вернутся на базу».
Грей поднял голову вверх и бросил тоскливый взгляд на угольно черное небо. Облачная завеса, созданная его собственным народом, навсегда отделила дезертира от звезд.
К пегасу медленно подошла Уайт, застыв сбоку от жеребца. Она подняла голову к затянутому тучами небу и хранила молчание. Наконец Грей не выдержал и повернулся к единорожке.
— Ты что-то хочешь сказать? Я не разбираюсь в психологии пони, но вполне способен различить, когда ко мне подходят с какой-то целью, — недовольно выдал Грей.
— Ты прав, — усмехнулась кобылка. — Скажем так, я заметила, как ты поглядываешь на этот подземный цветок. Не стоит так привыкать к шлему, который скрывает направление взгляда.
— Просто она излишне грязная, — фыркнул пегас. — Даже не понять, какой цвет шерсти.
— Да-да, особенно круп. А вот если ее отмыть… — многозначительно протянула Уайт.
Стальной Рейнджер и дезертир Анклава вместе посмотрели на волшебницу, зябко ежившуюся на пороге дома. Лайт так же устремила взгляд в небеса, задумавшись о чем-то своем.
Глава 6 — Память
Чужие воспоминания, таящиеся в пелене магического тумана. Какие события скрываются в глубине зачарованных сфер, найденных на обломках разрушенного города?
К удивлению Грея, дорога к руинам бакалеи прошла без происшествий, если не считать короткой заминки у входа в подвал. Расставленные разведчиком ловушки остались нетронутыми. Плазменные мины, заботливо укрытые кучками мусора, надежно защищали наземные подходы. А если какому-то пегасу или грифону взбредет в голову войти внутрь через пролом в крыше, то его ожидает большой сюрприз в виде двух растяжек, крест-накрест пересекающих друг друга.
Удостоверившись в целостности системы ловушек, Грей попросил своих новых знакомых копыто в копыто следовать за ним, если только они не хотят вызвать ураган огня и визжащих осколков. На Лайт обещание скорой смерти подействовало угнетающе. Белая единорожка прижала ушки к голове и боязливо ступала за пегасом, в то время как хорошо защищенная Уайт лишь презрительно фыркнула. Жеребцу не слишком понравилось столь откровенно наплевательское отношение, но разгорающаяся боль в крыле не давала сосредоточиться, чтобы подобрать слова и осадить спесивую кобылку.