Воздух был тяжелым, влажным, наполненным запахами прелой листвы, неизвестных цветов и вездесущей радиации. «Ассистент» на его руке то и дело пищал, предупреждая о неопознанных токсинах в воздухе или повышенной концентрации спор каких-то мутировавших грибов, ярко-оранжевыми наростами покрывавших стены домов.
Продвижение было мучительно медленным. Каждый шаг требовал осторожности. Под густым покровом растительности скрывались провалы, острые обломки арматуры и скользкие от мха камни. Несколько раз Зед едва не наступил на ярко-пурпурные цветы с острыми, как бритва, шипами, из которых сочилась маслянистая, дурно пахнущая жидкость. «Институтская база данных по местной флоре явно нуждается в обновлении, — подумал он, ловко орудуя мачете, чтобы расчистить себе путь. — Или это уже постъядерный эксклюзив».
Он старался держаться в тени, избегая открытых пространств, которые могли простреливаться или просматриваться кем угодно. Паранойя, отточенная годами службы, была сейчас его лучшим другом, заставляя трижды проверять каждый угол, каждый темный проем, прежде чем сунуться туда.
Вскоре он начал замечать признаки чужого присутствия. Не человеческого. Странные, резкие крики, доносящиеся с верхних этажей разрушенных зданий, где деревья умудрялись расти прямо на балконах. Полусъеденные, явно ядовитые на вид фрукты, валяющиеся на земле. И помет. Много помета.
А потом он их увидел.
Стая. Мелкие, юркие, покрытые клочковатой бурой шерстью. Они передвигались с невероятной ловкостью по стенам зданий, цепляясь за выступы и лианы, их маленькие, злые глазки внимательно следили за каждым его движением. Мутировавшие обезьяны. «Макако-Морте», как их, должно быть, прозвали местные выжившие, если таковые еще остались и обладали толикой черного юмора.
Сначала они просто следовали за ним, перескакивая с крыши на крышу, с балкона на балкон, издавая пронзительные, дразнящие крики. Зед старался не обращать на них внимания, продолжая свой путь. Он помнил инструктажи по выживанию в джунглях — некоторые виды приматов могли быть крайне агрессивны, особенно если чувствовали слабость или страх.
Но «Макако-Морте» не собирались оставаться пассивными наблюдателями. Вскоре в него полетели камни. Мелкие, но брошенные с удивительной меткостью. Один ударил его по плечу, другой чиркнул по голове. Затем вход пошел мусор покрупнее — куски бетона, ржавые банки.
«Эти мартышки умнее некоторых моих бывших коллег по Институту», — процедил Зед сквозь зубы, уворачиваясь от очередного «подарка». Он ускорил шаг, пытаясь оторваться от назойливых преследователей.
Но твари были упорны. Одна из них, самая наглая, спрыгнула на карниз прямо над его головой и попыталась выхватить мачете, свисавшее у него с пояса. Зед резко развернулся, и обезьяна, взвизгнув, отскочила назад, едва не сорвавшись вниз.
Это уже переходило все границы. Он не мог позволить этим мелким пакостникам лишить его оружия или повредить «Ассистента». И уж тем более он не собирался тратить на них драгоценные патроны, если бы они у него были к подходящему стволу.
Он нырнул в узкий проход между двумя стенами, надеясь, что там им будет сложнее его достать. На мгновение показалось, что он оторвался. Но стоило ему выйти на небольшую, заросшую площадь перед разрушенным кинотеатром, как они снова были тут как тут, окружив его, скалясь и вереща. Одна из обезьян, видимо вожак — чуть крупнее остальных, с особенно злобной мордой — держала в лапе что-то похожее на ржавый осколок стекла.
«Ладно, мелкие засранцы, — прорычал Зед. — Сами напросились».
Он сделал резкий выпад мачете в сторону ближайшей обезьяны. Та с визгом увернулась, но лезвие все же чиркнуло ей по лапе. Кровь — на удивление яркая — брызнула на землю. Этого оказалось достаточно. Остальные члены стаи на мгновение замерли, их агрессивный запал поутих. Вожак злобно зашипел, но не двинулся с места.
Зед воспользовался их замешательством. Он не стал продолжать атаку, понимая, что против всей стаи ему не выстоять без серьезных потерь. Вместо этого он медленно, не спуская с них глаз, начал отступать к ближайшему зданию с целым на вид входом. Обезьяны не последовали за ним, ограничиваясь злобным верещанием и швырянием мусора ему вслед.