Выстрел! Громко, как небольшой взрыв. Зед почувствовал, как что-то горячее обожгло плечо. Ублюдок с самопалом все-таки выстрелил. Краем глаза он увидел, как тот пытается перезарядить свое примитивное оружие. Не будет второго шанса.
Игнорируя боль в плече, Зед бросился на стрелка. Тот не ожидал такой прыти. Удар рукоятью мачете в лицо, хруст костей. Гульмен рухнул, как подкошенный.
Остался только главарь и тот, с раненой рукой. Главарь был не дурак. Он понял, что столкнулся не с обычным бродягой. Его лицо исказила гримаса ярости и, возможно, даже проблеск уважения к противнику, которого он собирался убить.
— Vou te abrir como um porco, gringo! (Я тебя вскрою, как свинью, гринго!) — прорычал он, снова бросаясь в атаку, его шипастая дубина описывала смертоносные круги.
Зед танцевал. Это был не красивый, изящный танец, а грязный, кровавый балет смерти. Он уворачивался, парировал, контратаковал. Каждый его удар был нацелен, каждый шаг выверен. Институтская подготовка въелась в его мышечную память, превратив его в смертоносную машину. Лезвие мачете оставляло кровавые росчерки на телах и одежде нападавших. Он и сам получил пару болезненных ударов — дубина главаря все же задела его по ноге, оставив кровоточащую ссадину, а второй «Пиранья», несмотря на раненую руку, умудрился полоснуть его по предплечью каким-то обломком. Старая рана на боку отозвалась тупой болью.
Но адреналин делал свое дело. Он не чувствовал усталости, только холодную, ясную ярость и сосредоточенность на цели — выжить. Уничтожить угрозу.
«Пиранья» с раненой рукой, видя, что дело плохо, попытался было дать деру, но Зед не собирался оставлять свидетелей или тех, кто мог бы привести подмогу. Короткий рывок, и мачете глубоко вошло противнику под лопатку. Тот захрипел и рухнул лицом в грязь.
Теперь они остались один на один. Главарь тяжело дышал, его размалеванное лицо блестело от пота и крови — не только чужой. На его руке тоже была пара глубоких порезов. Он посмотрел на Зеда с уже нескрываемым страхом, но отступать было поздно.
— Maldito… (Проклятый…) — выдохнул он и снова бросился вперед, вкладывая всю свою силу и ярость в последний удар.
Зед встретил его атаку не блоком, а уходом в сторону, пропуская дубину мимо. Инерция протащила главаря вперед, и на одно короткое мгновение его спина оказалась незащищенной. Этого было достаточно. Мачете вошло между ребер с такой силой, что рукоять почти уперлась в позвоночник.
Главарь замер. Его глаза расширились от боли и удивления. Он попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь булькающий хрип. Потом он медленно, как подрубленное дерево, начал оседать на землю.
Тишина.
Зед стоял посреди небольшой площади, залитой кровью. Его собственная кровь смешивалась с кровью «Пираний». Он тяжело дышал, адреналин начал отступать, возвращая боль от полученных ран. Плечо горело, нога кровоточила. Он оглядел дело своих рук. Четыре трупа. И один живой, но сильно потрепанный оперативник Института.
«Урок номер один в Рио: не будь мудаком, — пробормотал он, вытирая лезвие мачете о штанину одного из убитых. — Урок номер два: если кто-то мудак — пристрели его первым. Или, в данном случае, поруби на куски». Никакого раскаяния. Только удовлетворение от хорошо выполненной работы.
Он быстро обыскал тела. Несколько «тампиньяс» — приятное дополнение. Моток какой-то веревки, кремень и огниво. У главаря, за поясом, он нашел то, что заставило его сердце пропустить удар — сложенная в несколько раз, замусоленная карта местности. Рукописная, с какими-то пометками на португальском. Одна из пометок жирным крестом указывала на тот самый полицейский участок, к которому он и так направлялся. Рядом с крестом был нарисован какой-то символ, похожий на глаз, и приписано: «COFRE!» (СЕЙФ!).
А на шее у того же главаря, на грязном шнурке, висела пластиковая ключ-карта. Старая, с потрескавшимися краями, но магнитная полоса выглядела целой. На карте был выцветший логотип: «Departamento de Polícia — RJ».
«Похоже, мой хреновый план только что стал немного менее хреновым», — подумал Зед.
Но прежде чем двигаться дальше, вода. Он подошел к фонтану. «Ассистент» подтвердил — вода относительно чистая, по крайней мере, не светится в темноте. Зед пил долго, жадно, чувствуя, как живительная влага наполняет его иссохшее тело. Он наполнил пустую бутылку из-под «Гуараны», найденную ранее, и умыл лицо и раны.