Первым делом он проверил карман. Дата-кристалл Калькулятора, содержащий бесценные, смертельно опасные данные о «Сердце Змеи» и «Проекте Амазония-Генезис», был на месте. Он сжал его в руке — единственное, что уцелело от его прошлой жизни, и единственное, что могло дать ему шанс на… на что? На месть? На понимание? Или просто на еще один день в этом проклятом мире?
Судьба Умбры была неизвестна. Он оставил ее в главном зале, тяжело раненую, но еще живую. Пережила ли она взрыв, который он инициировал? Или ее поглотило пламя вместе с этим логовом Института? Зед не знал. И, честно говоря, ему было почти все равно.
— Ты еще жив, ублюдок⁈ — раздался рядом знакомый, хриплый голос. Изабель. Она, вся в копоти и крови, с безумным блеском в глазах, пыталась оттащить в сторону еще один обломок, под которым, похоже, находился Рауль. — Тогда пошевеливайся, пока нас тут всех не похоронило!
Рауль был без сознания, его лицо — серая маска, но он дышал. Изабель, несмотря на свою хрупкость, взвалила его на плечо. Зед, превозмогая боль, поднялся и помог ей. Теперь их было трое — трое отчаянных, израненных призраков посреди этого огненного пекла.
Выбраться из рушащегося здания было настоящим кошмаром. Коридоры превратились в огненные ловушки, лестницы обрушивались прямо у них под ногами. Несколько раз им пришлось отстреливаться от уцелевших, но дезориентированных агентов Института, которые метались в дыму, как слепые крысы, или от карнавальных мародеров, уже успевших пробраться внутрь в поисках добычи.
А снаружи… снаружи бушевал Карнавал Смерти, достигший своего апогея. Взрыв в порту, который многие приняли за начало новой войны между фракциями или за гнев каких-то темных богов, лишь подлил масла в огонь всеобщего безумия. Город полыхал. Банды, забыв о всяких правилах и перемириях, вели тотальную войну друг с другом и со всеми остальными. Улицы превратились в арены для ритуальных казней и гладиаторских боев. Повсюду валялись трупы, а воздух был пропитан запахом крови, пороха и дешевого алкоголя.
Зед, Изабель и Рауль (которого они несли по очереди) пробирались через этот хаос, как тени. Они видели, как банда «Детей Ржавого Бога» приносила в жертву своему металлическому идолу пленных пиратов Барракуды. Как «Падальщики Христа», забыв о своем поражении в Росинье, снова выползли из своих нор и теперь с утробным воем терзали тела убитых. Как люди Манфреда Безумного, устроив на одной из площадей свой «королевский двор», судили и казнили всех, кто не выказывал им должного почтения.
Несколько раз им приходилось вступать в короткие, яростные стычки, чтобы проложить себе путь или отбиться от особо назойливых «участников праздника». Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Каждый глоток воздуха обжигал легкие.
Только к следующему утру, израненные, измотанные до предела, они добрались до старой, заброшенной церкви на одном из холмов, возвышавшихся над городом. Отсюда, из разбитого окна колокольни, открывался вид на пылающий, безумный Рио. Карнавал Смерти все еще продолжался, но здесь, на высоте, его рев был чуть тише.
Они рухнули на каменный пол, не в силах больше двигаться. Изабель, используя последние остатки медикаментов, пыталась обработать раны Рауля, который все еще был без сознания, и свои собственные. Зед просто лежал, глядя в потолок, где сквозь дыры в крыше пробивались первые лучи кровавого рассвета.
Он достал дата-кристалл. Информация, которую он успел получить в командном центре Умбры перед взрывом, или то действие, которое он там совершил (он сам уже не был уверен, что именно произошло в те последние, хаотичные минуты), теперь была их единственным козырем. Или их смертным приговором. Нужно было решить, что делать дальше. Пока их не нашли. А в том, что их будут искать, он не сомневался.
Он посмотрел на Изабель, которая, закончив с Раулем, теперь пыталась перевязать его собственную, глубокую рану на плече. В ее глазах он увидел не только усталость и боль, но и какую-то новую, холодную решимость. Такую же, как и у него самого.
— Что теперь, Зед? — тихо спросила она.
Он снова посмотрел на пылающий внизу город. На этот Карнавал Смерти, который, казалось, никогда не закончится. В его голове медленно начал складываться план. Безумный. Отчаянный. Но, возможно, единственный, который мог дать им шанс. Или хотя бы возможность умереть не как загнанные крысы, а как воины, бросившие вызов самому аду.
Он мог быть на грани отчаяния. Но сейчас, глядя на этот апокалипсис, он чувствовал, как в нем зарождается какая-то новая, ледяная цель.