Г л и н к и н (остановясь у стола, поднимает лампу, смотрит). Вы истории человечества не знаете: жёны всегда от мужей бегали.
Я к о в л е в (входит, потирая руки, за ним, тенью, Полина). Что ж вы чай пить не идёте? Там этот Лузгин с Кемским... смешно слушать... оба сумасшедшие. (Вынул часы, смотрит. Глинкин и Ефимов уходят, переглядываясь. Яковлев, ухмыляясь, мурлыкая, шарит рукой по столу, ворчит.) Соврал. (Грозит кулаком по направлению к окну.) Погоди, я тебя...
П о л и н а (подходит). Мне с тобой поговорить надо...
Я к о в л е в (вздрогнув). Что ты за мной ходишь, как собака?
П о л и н а. Мне нужно поговорить.
Я к о в л е в (снова глядя на часы). Три минуты.
П о л и н а (горько). Больше нельзя?
Я к о в л е в (смотрит на неё, хмурясь). Некогда мне. Ухожу. (Сел. Она стоит.)
П о л и н а. Ты мне муж.
Я к о в л е в. Ну?
П о л и н а. Ты отвечаешь за меня...
Я к о в л е в (обеспокоен). Что такое? Перед кем?
П о л и н а. Перед богом, перед людьми.
Я к о в л е в (спокойнее). Перед богом - это да... А люди... а полиция... (Снова встревожен). Ты что сделала? С Бобовой что-нибудь? Я же тебе, дура, говорил: вещей у неё не покупай!
П о л и н а (вздохнув). Ничего не сделала я. Но... человек этот... во флигеле...
Я к о в л е в (привстал, ударил ладонью по столу). Молчать! Ты и подходить к нему не смей, - слышала? Вы обе, ты и Наташка, в два голоса... Это - человек нужный мне. Ты его - не видишь! Нет его для тебя - поняла? Слова сказать с ним не смей! Нет его! (Встаёт, схватил жену за плечи, трясёт.) Понимаешь?
П о л и н а (легко оттолкнув его). Слушай, я тебе в ноги поклонюсь помоги! Я - пряталась, я жила сама себя не видя... как в тюрьме жила в темноте души моей! Я - боюсь. Я - не могу... не могу видеть его!
Я к о в л е в (изумлён её возбуждением). Стой... подожди! Что такое? Ах, чёрт тебя возьми! Влюбилась, проклятая? Сразу, в десять дней?
П о л и н а (очень сильно). Не влюбилась я. Не хочу ничего. Только скажи ему - ушёл бы он. Не мутил бы души моей! Я - убить могу... .
Я к о в л е в (испуган). Кого? Меня?
П о л и н а. Себя. Его. Пойми же: он - первое горе моё...
Я к о в л е в. Первое... что? Ага-а? (Между ним и женой - стол. Яковлев наклонился, упираясь руками в край стола. Руки дрожат, слышно, как звенит стекло абажура.) Он был... это он - любовник твой? Ах ты... Вот как? Вот почему он... (Растерялся, не находит, что сказать. Ревность старика борется в нём с жадностью к деньгам. Нашёл.) Ты - ненавидеть его должна, не-на-ви-деть, поняла? Не прикасайся к нему и - ненавидь! Ведь он тебя обманул, да? Говори!
П о л и н а. Я - ненавижу... но - боюсь...
Я к о в л е в. Стой! Он - кто? Сыщик, да? Вор?
П о л и н а. Я - не знаю. Он был кассиром на вокзале.
Я к о в л е в (успокаиваясь). Значит - вор! Ловили? Судили?
П о л и н а. Я не знаю, не знаю!
Я к о в л е в. Конечно - вор! Да... вот как?
П о л и н а. Ты - один у меня, - помоги!
Я к о в л е в. Он к тебе не пойдёт, коли ты его не поманишь! Ах ты, дьявол тихий... обмануть хочешь меня. Дескать, - я говорила, предупреждала, да? Ну, нет, со мной в эту игру не сыграешь, нет! (Яростно.) Ты помнишь кто ты? Помнишь, откуда я тебя взял? Я тебя со скамьи подсудимых взял, собака!
П о л и н а (почти с ужасом). Что ты? Ты - защитить меня должен! Тебе бог дал меня...
Я к о в л е в. Не тронь бога, свинья! Бог - не дурак, это я дурак - я!
П о л и н а. Что ты делаешь? Я тебе душу хотела открыть, а ты меня в могилу гонишь...
Я к о в л е в. Плюю в душу тебе!
Н а т а ш а (входит). Портсигар крёстный не оставил тут? (Ей не отвечают.) Сегодня ты, отец, ругаешь её молча? (Идёт на лестницу. Полина тоже делает шаг в сторону.)
Я к о в л е в. Стой! Куда?
П о л и н а. Я не могу.
Я к о в л е в. Не криви морду! Смотри, чтобы никто ничего не замечал! (Не знает, что сказать.) Близко большой беды ходишь... Поняла? (Замахнулся на неё.)
П о л и н а (отступив). Прости тебя бог, а я - не сумею... не смогу!
Я к о в л е в (шипит, грозя кулаком). Молчи!
Н а т а ш а (идёт с лестницы, играя портсигаром). Шептать начали?
Я к о в л е в. Ты иди, иди!
Н а т а ш а. "Вздрогнув от ужаса, девушка исчезла, как тень".
Я к о в л е в (выхватив часы, смотрит на них, говоря угрюмо и зло). Ты меня не перехитришь, ты свой грех на меня не сложишь! Сама неси его, сама! У тебя должна быть своя совесть, свой разум...
П о л и н а. Совесть у меня есть. Разума - нет.
Я к о в л е в. Я ещё поговорю с тобой!
П о л и н а (тихо). Не надо.
Я к о в л е в. Я - знаю, что надо и как надо! (Уходит.)
П о л и н а (идёт к окну, слепо, шаркая ногами, качаясь. Подошла отскочила). Ох...
С т о г о в (в окне). Испугал? (Влезает в комнату.)
П о л и н а (отступая от него). Сторговался? Купил меня?
С т о г о в. Не говоря о том, что муж твой - мерзавец, он ещё и дурак. (Отдувается, нахмурился.) Орёт, шипит, а я - под окном. И тут же этот Лузгин кружится, Ефимов послушать хочет. Почему это к вам присосался Лузгин?
П о л и н а (негромко). Ненавижу я тебя, ненавижу!
С т о г о в. На здоровье. Рад буду, если от этого тебе легче будет. Полина, хочешь, я мужа твоего в тюрьму спрячу?
(Полина молчит, неподвижно глядя на него.)
С т о г о в (сел на стул, боком к окну). Предупреждаю: если не я, так другой засадит его. Лузгин, например. Он, кажется, сыщик.
П о л и н а. А ты кто?
(Стогов пожал плечами, закуривает.)
П о л и н а. А ведь ты был хороший человек! Был?
С т о г о в. Едва ли... Вернее - не был.
П о л и н а. Был! Я - знаю.
С т о г о в. Тебе, конечно, приятнее думать, что ты любила хорошего человека.
П о л и н а (с робкой надеждой). В тебе ещё и теперь что-то есть.
С т о г о в. Ничего нет.
П о л и н а. Зачем ты говоришь так? Зачем?
С т о г о в. Не затем, чтобы покаяться пред тобою. Это - не нужно, ни тебе, ни мне.
П о л и н а. Что тебе нужно? Что? Зачем ты пришёл?
С т о г о в. По глупости. Ну, слушай, дело вот в чём: я думал, что ты с Яковлевым живёшь хорошо, дружно. Но вот смотрю я на вас вторую неделю и вижу, что ошибся. Мне тебя жалко.
П о л и н а. Не верю.
С т о г о в. Это - дело твоё, не верь. Но ты можешь снова попасть в тюрьму. Ты знаешь, что Яковлев с ворами в дружбе, краденое скупает? Он и Бобова.
(Полина села, молчит, опустив голову.)
С т о г о в. Замуж он тебя взял не потому, что пожалел, а потому, что надеялся встретить в тебе удобного ему человека. Поняла?
П о л и н а. Ты сказал, что у тебя совесть есть. Помнишь? Вот здесь ты сказал это.
С т о г о в. Ошибся. (Встал, ходит.)
П о л и н а. Взгляни на меня...
С т о г о в (не глядя). Так - как же: хочешь, чтоб я посадил мужа в тюрьму?
П о л и н а (усмехаясь). А я - с тобой, да? Этого не будет!
С т о г о в. Я и не жду этого.
(Пауза.)
П о л и н а (следит за ним, спрашивает тихо). Не ждёшь? Почему? Что ж тебе нужно?
С т о г о в (присев на ступени лестницы). Да вот... не хочу, чтоб ты снова в тюрьму попала.
П о л и н а (тихо). Всё это - ложь! Всё, всё - неправда, фальшь. Я спрашиваю: что тебе нужно, что?
С т о г о в. Тише...
Н а т а ш а (ведёт Кемского, окутанного пледом). Вы капризничаете, маркиз.