Не знаю сколько прошло времени — по моим примеркам целая вечность — когда здоровые когтистые лапы вонзились в борта лодки и резко рванули вверх. Мои же внутренности в отличие от подлетевшей в воздух лодки ухнули вниз. Причем замертво.
Меня еще пару раз мотнуло, прежде чем я ударилась головой и провалилась в беспамятство.
Сознание ко мне возвращалось медленно, неохотно и урывками. В первый раз я даже глаза не смогла открыть. Голова была чугунной и соображала крайне плохо. До слуха долетали какие-то шумы и чужие голоса, но ощущение было такое, будто невидимые люди говорили на незнакомом языке.
В следующий раз я все-таки разлепила веки как после очень долгого сна. Но очень долго я не могла понять, где я и что со мной вообще происходило. Комната и кровать были незнакомыми. Первой осознанной мыслью стало понимание, что я лежала не в монастыре.
Вслед за этим открытием пришли воспоминания о моем путешествии в замок с драконидами и всем вытекающим. Драконы, похищение, корабль, остров... Все завертелось перед глазами и мне стало нехорошо. Хотелось бы снова провалиться в сон, но сознание уже вовсю заработало и теперь полнилось сотнями вопросов.
Где я? Где Рэйдан? Что со мной будет?
А еще ужасно хотелось пить и есть. Казалось, будто я голодала не меньше недели. Судя по тому, что за окном росли деревья и комнату не качало, я была на суше. Это обстоятельство сильно порадовало и даже придало сил, чтобы подняться на локтях.
Рядом с кроватью обнаружился графин с водой и стакан. Не задумываясь, я сразу приложилась к графину и успела опустошить его наполовину, когда дверь в комнату открылась.
От неожиданности я чуть не поперхнулась и не расплескала на себя остатки воды. Потому что передо мной стояли те, кого я меньше всего ожидала увидеть вместе.
Рэйдан и Феликс.
46.
Мужчины выглядели скверно. Какие-то помятые, уставшие и как будто даже немножко побитые.
В дверной проем они вошли, столкнувшись широкими плечами и окатив друг друга такими убийственными взглядами, что мне резко захотелось спрятаться обратно под одеяло.
От Рэйдана исходили волны гнева и презрения. От Феликса ледяной ярости. Кажется, эти двое не поладили и вообще были не в восторге от компании. Но что их могло свести вместе?
Или правильнее будет спросить — кто?
У меня закралось подозрение, что этот кто-то лежал сейчас в моей постели...
Кое-как протиснувшись в комнату, мужчины встали друг напротив друга по разные стороны кровати и скрестили на груди руки.
- Пошел вон, - холодно велел Феликс.
Рэйдан надменно выгнул бровь и, не пошевелив ни единым мускулом на лице, сухо бросил:
- Ты стоишь сейчас здесь только потому, что я позволяю.
- Что происходит? — подала я голос и удивилась насколько он оказался чужим.
Хриплым и осипшим. Таким, будто я с неделю молчала. А сколько кстати времени я проспала? По ощущениям, не меньше суток.
Рэйдан перестал прожигать Феликса свирепым взглядом и склонился ко мне.
- Как ты себя чувствуешь, пташка? — спросил он мягко.
А смотрел как ласково! Весьма неожиданно. Что вдруг изменилось?
- Не смей так обращаться к моей сестре, - зло процедил Феликс.
- Она твоя сестра без году неделя, - недовольно парировал Рэйдан.
Чего?!
Я аж воздухом поперхнулась. Как рыба, выброшенная на сушу, раскрыла рот и не смогла произнести ни звука. Даже моргать перестала.
На несколько мгновений в комнате воцарилась выразительная тишина.
- К..какой еще сестре? - наконец нарушила я общее молчание.
На этот раз от переизбытка чувств голос мой прозвучал довольно-таки звонко. Почти что визгливо.
- Ты - Арес, - произнес Феликс таким тоном, будто констатировал некую очевидную всем истину.
- И? - недоуменно протянула я.
- Арес — девичья фамилия нашей матери, - пояснил белобрысый.. брат?!
- Он что правду говорит? я изумленно уставилась на Рэйдана.
- А мне не веришь? — нахмурился Феликс.
- С какой стати? — фыркнула я, вызвав у Рэйдана смешок.
Белобрысый зло сверкнул зелеными глазами и раздраженно дернул уголком губ. А я снова застыла с открытым ртом, разглядывая его лицо.
Он же напомнил мне меня!
Одинаковый цвет волос, цвет глаз, схожая мимика. Триединый!
- Это правда, - припечатал Рэйдан, на корню уничтожая любые сомнения, и грозно добавил. — И только по этой причине он еще дышит.