Узрев эту сцену, Конан замерла на месте, словно поражённая ударом тока. Она не ожидала, что в рядах Акацуки окажется ещё один предатель!
Пока Конан пребывала в шоке, вызванном действиями Какузу, пространство, где располагалось её тело, исказилось, словно вращаясь под действием невидимой силы. Хотя она заметила эту атаку слишком поздно, Конан сразу же узнала технику, свидетельницей которой она была уже неоднократно.
«Но как⁈ Фальшивый Мадара уже должен быть мёртв!» — мысленно восклицала она, когда её тело было разорвано на части.
К сожалению для совершившего нападение на неё шиноби, такая атака не могла забрать жизнь Конан. Спустя всего пару секунд, её превращённое в бумагу тело, ранее разорванное на маленькие кусочки, вновь собралось в полуметре от земли. Через долю секунды, синеволосая женщина вновь открыла глаза.
Приняв форму из плоти и крови, она осмотрелась в поисках напавшего на неё врага, но не находила его. Её взгляд был наполнен решимостью, и Конан была готова сражаться до последней капли крови. Проблема в том, что чувства чакры подводили её. И даже спустя полминуты она так и смогла отследить человека, который пытался забрать её жизнь
Другие ниндзя Листа не посмели атаковать её, помня об опустошении, которое синеволосая женщина вызвала своими атаками. Таким образом, бой на короткий промежуток времени неожиданно затих. Ниндзя деревни Скрытого Листа могли лишь мрачно смотреть, но не осмеливались подойти ближе.
«Мои запасы чакры уже подходят к концу… — подумала Конан, когда чистая злоба отразилась на её обычно бесстрастном лице, — но если Мадара думает, что может забрать мою жизнь так легко, то он ошибается!»
В следующие мгновение она ощутила острую боль в груди и услышала звук похожий на песнь тысячи птиц. Опустив взгляд вниз, Конан не могла ни обратить внимание на покрытую разрядами электричества руку, которая пронзила её тело насквозь.
«Я облажалась… Простите меня, Яхико, Нагато, Цунадэ, Кисамэ, Орочимару… Я подвела всех вас! Теперь я не могу отомстить за вас…» — размышляла Конан, когда слёзы хлынули из её глаз.
Поскольку её чакра почти полностью закончилась, она больше не могла поддерживать технику Бумажного Оперения, которая делала её тело невосприимчивым к физическому урону, превращая его в бумагу. Атака Камуи, которую применил Хатаке Какаши просто стала последней каплей, что лишила Конан возможности продолжать бой, хотя и не убила её мгновенно, как он планировал изначально.
— Это моя месть за тебя, Гай! — провозгласил сын Белого Клыка, вытащив окровавленную руку из дыры в спине синеволосой женщине.
— Я… ненавижу всех вас, ниндзя Скрытого Листа… — в отчаянии прохрипела Конан, когда её слёзы, падали на землю, стекая по её красивому лицу, — я проклинаю каждого из вас! Умрите в муках!
Хатаке Какаши, молодой человек лет двадцати с белыми волосами, чьё лицо было скрыто за чёрной маской, услышав эти слова, посмотрел на неё с ненавистью в ответ. Он поднял свою правую руку перед собой, когда на его ладони возникла синяя сфера вращающейся по спирали чакры.
Конан повалилась на землю, истекая кровью, а на её губах выступила кровавая пена, и она, задыхаясь с чистой ненавистью, посмотрела в глаза своего убийцы. Безграничная злоба воцарилась в её уме, когда Конан с тревожной ясностью осознала, что один из глаз её убийцы выглядит точно так же, как Мангекью Шаринган фальшивого Мадары.
— Рассенган! — яростно объявил Какаши, затем опустив правую руку с вращающейся на его ладони сферой чакры, он превратил голову Конан в кровавую пыль.
Когда последний из оставшихся членов Акацуки был убит, ниндзя Скрытого Листа вздохнули с облегчением. Они понесли огромные потери, но враги, какими бы сильным они не оказались, были побеждены.
— Это сила воли Огня! — гордо заявил Сарутоби Асума, стоя среди толпы, — Жертва моего отца и других благородных ниндзя нашей великой деревни не будут напрасными! Они герои! Мы будем помнить о них вечно, и они всегда будут жить в наших сердцах.
Большую часть битвы он, следуя совету своего не очень то любимого папы, прятался в убежище и покинул его, только когда Какузу сбежал, а Конан была убита Какаши. Как сын Третьего Хокаге, Асума был обязан показать своё лицо на поле боя, даже если он не имел какого-либо желание рисковать своей жизнью и вместо этого предпочёл бы продолжить утешать свою любовницу, чья лучшая подруга пропала без вести незадолго до атаки Акацуки.