Карась Константин опешил, замолчал, но ненадолго:
- Отвечаю по порядку: в человека превратился по необходимости – сами же страдали, что на свадьбу пойти не с кем. В карася обратно превратиться тоже могу. Но переход из одного состояния в другое забирает много энергии, поэтому нужно время, чтобы эту энергию подкопить. А когда превращусь обратно в рыбу, то в человеческий облик тоже потом вернусь не скоро, по этой же причине и не только.
«Все-таки, сон, какой крепкий, не проснусь никак, пить меньше надо было на свадьбе», - маялась Мария, - «А с другой стороны, если сон, то делать можно всё что угодно, не боясь последствий. Вот, здорово!» – от сердца отлегло. – «Карась, так карась. Хочу ночь любви с таким карасём!» - и стала осуществлять свою идею. Но хоть и сон, а некоторые приличия соблюсти все же, придётся – издержки воспитания, никуда от них не деться, предложить прямым текстом, нереально, даже во сне…
Глава 9.
Медленно сползая с кровати, Мария решила подобраться к гостю поближе. Решение пришло само собой:
- Я вас ошпарила, кажется, - начала она, - давайте скулу обработаем, у меня крем есть от солнечных ожогов, думаю, подойдет. И лёд на затылок, а то шишка будет. Карась Константин опешил от такой резкой перемены настроения: от враждебной подозрительности – к нежной, чуть ли не материнской заботе, но судьбе покорился. Между тем, девушка продолжала беседу, нежно нанося крем на его обожженное лицо:
- Отчего же, Константин, вы решили мне помочь и составили компанию на свадьбе? – голос её звучал всё нежнее и ласковее, а пальцы с обожженного лица медленно перебрались к затылку, где он держал пакет со льдом, и нежно перебирали темные каштановые пряди. Константин недоуменно опустил лёд, поднял голову и взглянул Марии прямо в глаза. Девушку захлестнуло волной, шедшей от этого аквамаринового взгляда: «И впрямь, бездна морская» - пронеслось в голове.
- А, я и раньше, без свадьбы хотел с вами познакомиться поближе, но не завишу от своих желаний, а тут повод хороший подвернулся, ну вот и получилось. Раз уж мы познакомились, может, на «ты» перейдём, днём же легко получалось?
- Почему бы и нет? Днём у нас многое легко получалось, – опустила глаза Мария. Константин, сидя на стуле, обхватил в кольцо её талию своими сильными руками и прижал к себе, таким образом, что его голова оказалась как раз на её груди. Снизу-вверх опять обжёг её отнюдь не холодным взглядом своих удивительных глаз, в них Мария прочла всё, что хотелось, прежде чем утонуть окончательно.
Далее события развивались, как в лучших любовных романах: он на руках донёс её до постели, был необычайно ласков и нежен. Ключевое слово «необычайно», даже скорее – необычно. Необычно было всё, Мария словно оглохла и ослепла, вся уйдя в новые ощущения. Но нет, в её голове или во всём теле даже, звучала какая-то неземная музыка, а в глазах, или скорее в мозгу всё время вспыхивали мириады свечений и всполохов. Кожа осязала так, словно её чувствительность усилилась в сотни раз. Константин нашёптывал ей какие-то неземные не то, что слова – звуки: в них был слышен шум волн, перекатывающейся гальки, всплески воды. Марию уносило всё это на немыслимые вершины блаженства, потом резко роняло в бездну, чтобы в следующее мгновение снова поднять на ещё большие высоты …
Потом, когда к девушке вернулась способность соображать, она долго размышляла о том, что это было? Константин совсем не похож на холодную скользкую равнодушную рыбу. Напротив, он оказался страстным, горячим любовником, а главное, так тонко чувствовал её, как никто и никогда. И что теперь со всем этим делать? Мало того, Димасик с ним просто не шёл ни в какое сравнение, а больше сравнивать было можно сказать и не с кем, так ерунда всякая. Возможно ли такое испытать, вообще, хоть с кем-нибудь, в принципе? Несмотря, на невеликий свой опыт в интимном деле, Мария была уверена, что всё, что произошло, нереально по человеческим меркам…
Они лежали на сбившейся постели, Мария так и не могла решить, сон - это всё или явь, но теперь лучше бы была явь, не хотелось потерять это новое ощущение тайного счастья. Константин, повернувшись вполоборота и облокотившись на руку, другой рукой перебирал её распущенные волосы, разметавшиеся по всей подушке и медленно по спирали наматывал их на палец. Марию смущала эта затянувшаяся пауза, тем более что Константин хранил молчание, хотя было видно, что его переполняют эмоции.