Сейчас в организме Стаса происходил тот самый мистический процесс, о котором ему говорила в свое время Лера. Да, теперь-то он понял, что она имела в виду! Каждое движение Анастасии вызывало у Стаса болезненно-сладкое томление. Словно какой-то чертик забрался к нему в нутро и начал безобразничать, отчего сердце то замирало, то подскакивало, и всякие разные странные ощущения переполняли его до самой макушки.
Мистический процесс был грубо прерван появлением Фадеева.
– Я уже заканчиваю, – сказала Анастасия и, протянув Стасу лист, почему-то нахмурилась. – В случае чего, у вас есть мой телефон.
Стас тотчас решил, что сегодня же выучит его наизусть. Когда клиенты вышли и дверь за ними с мягким чавканьем захлопнулась, Вероника Матвеевна мгновенно придвинула к нему чашку с черным кофе. Волевым усилием Стас отвел глаза от двери и рассеянно улыбнулся. Проницательная Вероника Матвеевна его странную улыбочку осудила.
– Стасик, – вкрадчиво проговорила она, – тебя дома кое-кто ждет.
– Как будто я могу забыть, – пробормотал Стас, нахохлившись.
Дома его и в самом деле ждала жена – дама, которой он когда-то предложил руку. Правда, сердце оставил себе. Возникший дискомфорт в отношениях до сих пор не особо его волновал.
– Стас, жена целует тебя, когда ты возвращаешься с работы? – спросил появившийся в приемной веселый Таганов.
– Нет, она показывает мне штампик в паспорте.
– Он просто недоцелованный, – пояснил Таганов, обращаясь к Веронике Матвеевне.
Выходит, Таганов тоже заметил метаморфозы, происходившие со Стасом. Стас смутился. Этой же ночью ему приснился сон, пространство которого целиком заполнила Анастасия. «Смотри, Стас, – грозила она ему пальцем. – Влюбишься в меня – и фамильное проклятие падет на твою голову. Берегись, Стас…»
Настя явилась на работу, измученная жестокой мигренью. Ночь напролет она вспоминала все свои потери. Наутро ей не удалось скрыть глубокие тени под глазами – ни рассыпчатая пудра, ни маскирующий карандаш не желали придавать лицу даже подобия свежести. Не бодрила и мысль о том, что с сегодняшнего дня в ее жизни и в прошлом ее семьи будут копаться совершенно посторонние люди. Она представила, как детективы собираются в приемной и начинают перемывать ее, Настины, косточки. В конце концов они даже могут обвинить ее в чрезмерной любвеобильности. «Подумать только – три трупа за девять лет! Не слишком ли часто эту девчонку тянуло замуж, с ее-то наследственностью!»
Отворив дверь под вывеской «Экодизайн», Настя тут же вспомнила Лешу Самсонова. Леша каждое утро брался за ручку этой самой двери, влетал в комнату и задорно возвещал: «Общий привет!» До тех пор, пока не понял, что жить не может без Насти. Она пыталась образумить его, но он ничего не хотел слушать. И погиб.
«Надо было низвести его восторги до пошлого романчика, – с раскаянием подумала Настя. – Как это было с Захаром». Имелся в виду Захар Горянский – ее бывший любовник и нынешний шеф. В момент образования фирмы их связь уже корчилась в тихих конвульсиях и окончательно была добита женой Захара, нанесшей Насте громкий визит, оставшийся не только в ее памяти, но и в памяти благодарных соседей. После этого инцидента Захар быстро скис и примерно полгода усердно притворялся существом бесполым и малоэмоциональным. Но после смерти Леши Самсонова внезапно зашевелился, попытался утешить Настю в ее горе, но она не поддалась. Теперь же Захар снова вошел в азарт и время от времени делал пробные, осторожные заходы в ее сторону.
Сегодня, по всей видимости, снова настал один из таких дней. Захар и так-то не особо держал дистанцию с подчиненными, а уж когда флиртовал, то и вовсе терял ориентиры. Едва Настя бросила на стул сумку, Горянский скользнул к ее столу и, присев на самый краешек, нарисовал на своем лице милейшую улыбку.
– Божественно выглядишь, – с голубиной нежностью проворковал он.
Настя подняла на него больные глаза. Он и впрямь походил на голубя, мелкими шажками кружащего вокруг предмета своего обожания и раздувающего зоб.
– Ты выбрал не слишком удачный день для комплиментов, – сообщила Настя.
– Что поделать! Когда ты появляешься, меня тут же охватывает поэтическое настроение.
Витя Валентинов, перебиравший книги на стеллаже, не сдержался и громко хмыкнул. Захар мгновенно соскочил со стола и, просверлив Витину спину гневным взглядом, уже более нейтральным голосом проговорил:
– Если ты не в форме, могу подстраховать тебя на выезде. Ведь у тебя сегодня выезд за материалом?
– Я же поеду не одна, – сказала Настя. – С Олей.
Оля Свиридова сидела тут же – сидела с выражением легкого омерзения на лице. Быть невольным зрителем вульгарных заигрываний Горянского – удовольствие то еще. Настя иногда даже чувствовала себя виноватой перед коллегами. Они не понимали ее странного влечения к мужчинам, которых всякая незамужняя женщина мгновенно отбраковывает как «непроходной вариант».
Захару Горянскому было сорок шесть лет. Он периодически картинно отбрасывал со лба копну своих черных волос На его круглом лице в глубоких пещерках жили маленькие темные глазки; яркие, вечно влажные губы без всяких затруднений штамповали улыбки; а где-то в недрах его черепной коробки, как подозревала Настя, работал трудолюбивый еврейский моторчик. Когда-то давно, когда фирма делала первые телодвижения в сторону собственного места под солнцем, в канун Нового года – все были уже тепленькими – Оля Свиридова завела Настю за буйную зелень кодиеумов пестролистных и с пьяной откровенностью спросила: «Настена, скажи правду, что такого делает Горянский в постели? Я ночами не сплю, все думаю, чем может удержать такую женщину, как ты, такой козел, как наш Захар?»
«А ведь он действительно козел», – подумала Настя, баюкая свою мигрень. Она прижала ладони к вискам и тихонько застонала. Наверное, подсознательно она до сих пор выбирала себе мужчин по принципу – кого не жалко. Красавец Руслан был явным отступлением от традиций.
– Может быть, Ольга сегодня останется в офисе? – не сдавался Захар. – А я отвезу тебя на машине.
Настя представила, как будет подбирать растения для большого заказа под мерное жужжание Захара, и непроизвольно поморщилась. Он был гениальным администратором, но в дизайне не смыслил ничего. Раньше безо всякого стеснения Захар демонстрировал прилюдно свой убогий вкус, предлагая, к примеру, заполнить стеллаж светлого дерева пластмассовыми кашпо или напустить рыбок гуппи в стильные аквакомпозиции Вити Валентинова. Однажды они собрались с духом и коллективно так осадили его, что Захар с тех пор и не помышлял о творческом участии в проектах. А может быть, они сказали ему правду во время очередной пьянки по случаю Первомая или Восьмого марта? Настя не помнила.
Так или иначе, но выбирать растения она с Захаром не поедет. Он точно будет мешать. Даже если обойдется без советов с его стороны, он все равно начнет цапать ее за руки или дышать в шею. «Надо было бы продемонстрировать Захару красавца Руслана во всем великолепии его роста и душевной широты, – подумала Настя. – Он бы раз и навсегда отвязался». Впрочем, теперь уже поздно. С Русланом она ни за что больше не согласится составлять пару, не хочет она брать на свою душу грех. Если с ним что-нибудь случится, ей придется уйти в монастырь и замаливать там грехи прабабушки.