И это было отчасти правдой. Два года назад её маму, Наталью Сергеевну, положили на операцию. Платную. Во время операции случилась непоправимое.
Тогда всё перемешалось в её сознании. Потрясение от смерти самого близкого человека, потеря сбережений (заплаченные за неудачную операцию деньги не вернули), чудовищный, преступный непрофессионализм врачей. Как выяснилось позже, хирург был пьян. А главное, это же она посоветовала маме оперироваться. Она, Лена! Мама как чувствовала беду. Отказывалась, не хотела. И выходит правильно, что не хотела. Ещё бы годик точно протянула бы. Вроде бы год - мелочь, а всё-таки жизнь. А так, убили. Зарезали. Лену грызло и давило чувство вины. Особенно вечерами и ночью, когда она оставалась совершенно одна в теперь уже пустой квартире.
Минуло два года после маминой смерти. Работая бухгалтером на автобазе ей удалось что-то скопить, но то были сущие крохи.
На самый крайний жизненный случай у Лены был сафьяновый мешочек с шестью бриллиантами. Эти фамильные ценности достались маме от её родителей, Лениных дедушки Сережи и бабушки Оли. В далёкое советское время они работали в торговых представительствах за рубежом. Были богаты по советским меркам. Но потом с ними случилось какая-то беда. Мама не рассказывала детали. Не любили вспоминать.
Лена не собиралась отдавать эти брильянты за какую-то пластическую операцию.
-Я же сказал, дарю новое красивое лицо по случаю праздника. –повторил Судаков.
-Я не могу принять такой подарок. С какой стати? Вы меня даже не знаете. И я Вас не знаю.
-Давайте так. Считайте, что Вам повезло оказаться на этом месте в это время.
Лена не верила в такие совпадения. Всё это выглядело подозрительно.
-А в каком роддоме рожала Ваша жена?
-У Грауэрмана на Арбате. -Судаков взглянул на часы. –Дефекты Вашего лица очень легко подправить. Поверьте мне. Я хирург с десятилетнем стажем. Если бы у Вас был раздвоенный подбородок, усеянный зелёными волосатыми бородавками, то я бы, поверьте, не взялся. Но у Вас …. .
И он с ходу перечислил всё то, что Лена прекрасно знала о себе сама: и про нос сказал, и про брови, и про губы, и про уши.
-Это даже не операция, а так, чуть подровнять, как чёлку в парикмахерской. Красота прячется где-то в «чуть-чуть». Замечали? Вспомните лица кинозвезд. Красивы, хотя пропорции нарушены. Настоящая красота – это неуловимый баланс между красотой и уродством. Из Вашего лица может получиться шедевр.
-А если не получится?
-Вам-то что терять? Хуже не будет. Простите за профессиональный цинизм. Врачи все такие.
Он снова посмотрел на часы.
-Человек и снаружи и внутри должен быть по возможности красив. Создай красивую форму, и она наполниться соответствующим форме содержанием. Всё взаимосвязано.
-Вы хотите сказать, что если у человека уродливое лицо, то он сразу плохой? Разве не бывает красивых негодяев? Мерзавцы, шарлатаны и проходимцы просто обязаны иметь внешность, внушающую доверие. Иначе им свои грязные делишки не провернуть. Их сразу раскусят.
Лена на всю жизнь запомнила красивое породистое лицо хирурга, зарезавшего маму.
-Я не совсем понимаю, к чему Вы клоните и о чем тут философствовать. Быть красивой – всегда хорошо и точка. Окей. Подумайте над этим вопросом, но позвоните мне в любом случае. Всего хорошего.
Летящей походкой Судаков пересек Гоголевский бульвар и исчез за домом, нырнув в переулок Сивцев Вражек, как в речку, которая там, кстати, и протекала лет сто пятьдесят назад.
-Даже не спросил, как меня зовут. –подумала Лена, надевая бейсболку и поднимая воротник куртки.
Остаток дня она провела в размышлениях, а на утро следующего дня, позвонила. Они договорились о встрече.
-Вам повезло. Денис Анатольевич – наш лучший врач. – сказала девушка на ресепшен и добавила, заметив, как пристально Лена разглядывает её лицо. -Это моя натуральная внешность. Фото наших клиенток в этом журнале. Некоторых, я уверена, Вы знаете.
-Она тоже? И эта! -удивлялась Лена, листая толстый журнал с фотографиями красивых и узнаваемых женских лиц.