-Должно быть перепутали с кем-то. –решила Лена.
-Вы теперь похожи на популярную в молодежной среде телеведущую. –объяснила Таня.
Теперь она шла рядом и, казалось, вела Лену, как гид.
-Это наш обычный послеоперационный маршрут. –пояснила Таня. –Здесь и не пустынно и не многолюдно. Оптимально для социализации.
Остаток дна они бродила по осеннему городу, заглядывая в московские дворики.
-Вижу, что социализацию переносите нормально. –подытожила Таня. -Дальше – сами. Мне пора мужа кормить. До дома доберетесь?
-Конечно, доберусь. Спасибо.
-Я завтра позвоню. –пообещала Таня и они обнялись на прощание как подруги.
Таня нырнула в арку, едва не столкнувшись с мужчиной. Он вел на поводке лохматого эрдельтерьера. Даже в вечерних сумерках Лена сразу узнала этого человека и была поражена неожиданной встречей.
Войдя во двор, мужчина спустил пса с поводка и пес понёсся как сумасшедший по зеленому газону, нарезая круги вокруг детской площадки.
Мужчина вначале не заметил её. Но даже если бы и заметил, то, конечно же, не узнал бы.
-Удивительно, как всё сошлось! -не без злорадства подумала Лена.
Она помнила, как клялась на могиле матери отомстить этому негодяю, подлецу, мерзавцу, убийце!
-Теперь-то он в моих руках! И даже не догадывается, кого встретил, кто скрывается под красивым кукольным личиком. –думала Лена, наблюдая, как мужчина, сладко улыбаясь, приближается к ней.
-Каждая живая тварь хочет свободы. –заговорил он первым
-Ничуть не изменился. –отметила Лена.
-Как сорвется с поводка, вначале бесится, накопившейся пар выпускает. Но скоро снова просится на поводок, потому что за несвободу кормят, а свободный должен кормить себя сам. Меня Леонидом зовут. Можно просто Лёня. –сказал мужчина приветливым голосом и его пёс, оказавшись рядом, сипло завыл, задрав морду к небу.
-Как же! Будто не знаю я Вашего имени, Леонид Львович! –подумала Лена.
-А этого четвероного певца зовут Картуз. Когда я с кем-нибудь знакомлюсь, требует, чтоб и его не забыли.
Картуз перестал выть, завилял хвостом, сделал круг почета вокруг Лены и унесся в глубь двора по своим делам.
-А как Вас, извините, звать-величать? –спросил Леонид Львович.
-Сейчас ему должно было быть где-то лет пятьдесят с небольшим. –прикинула Лена и сказала. -Алина. Вот гуляю, ловлю последние пригожие осенние денёчки-вечерочки.
-А почему одна? –Леонид Львович понизил голос. -Такая красивая девушка и одна. Не везет в любви?
Он как-то странно, внимательно, не спеша осматривал её лицо, словно оценивал качество.
-Да, не везет. –согласилась Лена. –Всё, знаете, молодые попадаются… безответственные, ветреные… Им бы только побыстрее сорвать цветок удовольствия и… поминай как звали.
-Значит, не замужем. Дети есть? Дети – это важно. Что после нас кроме детей по-настоящему останется? Только они сохранят память о нас, передадут потомкам, а те своим потомкам, а те дальше по цепочке …
-У меня нет детей. –прервала его Лена.
-Картуз! Сукин сын! Кобель! Пошел на хер! – закричали из дворовых недр. –Лёнька, мать твою! Уйми своего!
-Извините Алёна… Алина. Обождите меня, прошу, не уходите. Обещаете? -Леонид Львович побежал в неосвещаемую часть двора и растворился во тьме.
-Обещаю? Да я, пока тебе не отомщу, на миллиметр не отойду раз ты мне попался. –прошептала Лена.
–Картуз! Ко мне! –слышался его голос и каждый раз всё тише и тише, пока не затих вовсе.
Во дворе стало так тихо, что Лене показалось, она оглохла.
- Какой странный двор. Ни одной живой души. Где мамы с детьми, где собачники?
-Насилу догнал, паршивца! – Леонид Львович вынырнул из темноты, как конферансье из черного бархатного занавеса.