— Просто дай любой продавщице мои измерения и она узнает по ним размеры одежды.
Она продолжала небрежно, не стараясь казаться деловитой:
— Далее следуют вещицы, которыми я пользуюсь. Если ты их сможешь отыскать. М-мм-мм, погоди минутку. Какие-то простые заколки для волос. Любая продавщица поймет, что мне нужно. В отделе косметики — карандаш для бровей, недорогая компакт-пудра, помада. Ярко-красного тона. Я говорю о помаде. И бесцветная пудра.
— Ух, сбавь-ка скорость. — Он внимательно записывал. — Порядок, дальше.
— Лак для ногтей. Тоже красный — кармин. Мускусные духи, что-нибудь сексуальное.
— Особая марка?
— Обычно я пользуюсь «Кабошаром» от мадам Грэ. — Она произнесла по буквам и он записал. — Можешь спросить у них, но не в каждой аптеке они есть. Если у них нет этого запаха, может быть они смогут сделать заказ. Если нет, я согласна на что-либо на твой вкус. Теперь что-нибудь из одежды на смену. Тебе придется найти женский магазин.
— Не беспокойся. Предоставь это мне.
— Хорошо. Вижу, ты знаешь эти магазины, как свои пять пальцев. В общем, мне не помешает мягкий пуловер, из тех, что не царапают кожу. Может быть, розовый или голубой. Еще одну юбку, либо пару. Из легкой материи. И короткие. Я не люблю длинных юбок. Теперь перейдем к белью… обычно я его не ношу, но кое-что не помешает. Погоди минутку… — она облизнула губы. — Один кружевной лифчик.
Он поднял глаза:
— К чему тебе лифчик?
Она одарила его знойной улыбкой.
— Чтобы тебе было что снимать, дорогой.
— Эй, а это неплохая мысль. — Он вернулся к своему списку. — Что еще?
— Две пары колготок… нет, с ними слишком много возни. Пусть будут две пары трусиков, чем короче — тем лучше. Ты знаешь меня. Подойдет любой цвет. Прозрачное неглиже, розовое, если сможешь найти.
— Обязательно найду.
— И добавь пару пушистых тапочек. По вечерам пол становится влажным. Кажется, с одеждой покончено. Ну разве что тебе захочется купить мне что-либо особенно броское.
— Наподобие?
— Мини-бикини. Я обожаю отдыхать в бикини.
— Поосторожнее. Ты снова меня заводишь.
— Погоди, вот увидишь, как я заведу тебя, когда наполню это бикини. А теперь, если хочешь быть по-настоящему щедрым, есть еще кое-что из вещиц, которых мне ужасно не хватает. Я умираю от желания получить их.
— Назови их и они твои.
Она взмолилась, чтобы это не прозвучало слишком нарочито. Она рискнула.
— Мне хотелось бы увидеть еженедельник «Варьете», если он есть у них в киоске. Мне интересно, как прошла премьера моей картины.
— Считай, что ты его получила.
— И еще два «деликатеса». Иногда мне хочется покурить «сигариллы». Очень успокаивает. Мои любимые — импортные, из Швеции, они называются «Ларгос». Если обнаружишь коробочку, прекрасно, если нет — забудь. И, наконец, английские мятные пастилки для моего дыхания «Альтоиды».
— Аль… как? Назови по буквам.
Она назвала марку пастилок по буквам.
— Что-нибудь еще?
— Только тебя, — заключила она с дразнящей улыбкой.
— Я твой. — Он убрал листок и ручку в карман. — А остальное ты получишь завтра, когда я вернусь из торгового центра.
— Ты уверен, что тебе этого хочется?
Он положил ей на плечи руку.
— Милая, я сделаю для тебя что угодно. — Он встал. — Сегодня ты была фантастична.
— Это ты сделал меня такой. Надеюсь, завтра я превзойду себя и… подожди до вечера, когда я наведу на себя лоск.
— Не беспокойся. Оставайся какая есть…
После его ухода она задумалась. Ее положение было настолько безнадежным, что вряд ли стоило этим заниматься. И все же завтра, к этому часу, она ухитрится передать кое-что о себе окружающему миру.
Возможность того, что ее список покупок будет замечен, была ничтожна до смехотворности. Но альтернативы у нее не было, и выбранные ею средства должны оставаться тайной для тюремщиков, хотя это делало их почти невидимыми и для окружающих.
Но все же, она дала «сигнал» с неведомой планеты, пытаясь рассказать кому-нибудь в этой вселенной о том, что на ее планете есть жизнь.
Завтра она передаст послание из трех фирменных марок, предпочитаемых только ею. Духи «Кабошар». Сигариллы «Ларгос». Мятные пастилки «Альтоиды». И к тому же, еженедельник «Варьете». Для знающего человека эти четыре составляющие гласили: «Шэрон Филдс».
Одновременно отправляется и пятое SOS. Фирменная марка, уникальная, связанная только с ее именем: 38–24–37.
Она понимала, что женщин с такими же измерениями было множество, но была лишь одна молодая всемирно известная актриса, имя которой было синонимом этих цифр.