Пока…
Господи Иисусе. Он настоящий Макиавелли. Теперь понятно, что, переведя всех худших с супердредноутов на корабли оперативного соединения, он разделил их и рассеял по более чем трём дюжинам разных кораблей. Они не имеют возможности связаться друг с другом и… окружены нижними чинами флота и морской пехоты, готовыми с удовольствием превратить их в отбивную — или расстрелять — если Чин или Каша отдадут приказ.
Что оставляет…
Он не смог удержаться. У Юрия вырвался тихий стон.
Каша нахмурился.
— Что с вами, гражданин помощник специального следователя Радамакэр? Уж не возражаете ли вы против нового назначения? Вы только что заверили меня, что достаточно поправились.
— Да, но…
Его мысль стремительно заработала. Каша был сумасшедшим. Сумасшедшим, сумасшедшим, сумасшедшим!
Юрий глубоко вздохнул и попытался успокоиться.
— Если я вас правильно понял, гражданин специальный следователь, вы освобождаете меня от обязанностей комиссара, чтобы я стал вашим помощником. И, поскольку, полагаю, вы будете сопровождать оперативное соединение на операции…
— Это необходимо. — Каша буквально выплюнул эти слова. — Я должен пронаблюдать за действиями объединённых сил ГБ и флота. В бою, где им самое место. Помимо прочего, я намерен убедиться, что это важное подразделение Народной Республики выполняет свои обязанности должным образом и согласно инструкциям. Чего я никак не смогу добиться, пока все болтаются на орбите, ковыряясь в носу. Мантикора, не считая рейдерства, не представляет в обозримом будущем угрозы для Ла Мартина, так что единственного оставленного в столице сектора супердредноута вполне хватит, чтобы поддерживать порядок.
Пронзительный взгляд темных глаз воткнулся в Юрия.
— Тем более, если расследование на «Гекторе Ван Драгене» будет завершено в моё отсутствие способным подчиненным. У вас действительно прекрасный послужной список, гражданин офицер ГБ Радамакэр. Так как все вопросы, касающиеся вашей лояльности, или возможного участия в убийстве Джамки разрешены, я не вижу причин, почему вы не можете успешно завершить это задание.
Каша пожал плечами, как будто в некотором смущении.
— Осмелюсь заявить, что уже выкорчевал худшие проявления разложения и расхлябанности на этом корабле. Так что всё, что вам остаётся — это надзирать за гражданкой капитаном Галланти…
«Вот ЭТО ей понравится!» Юрий чуть поежился при мысли о темпераменте Галланти.
— … и со всей строгостью пресекать все оставшиеся проявления разложения и расхлябанности, которые вы сможете обнаружить. Для этого я оставляю вам лучшие из новых подразделений безопасности, которые я смог подобрать. Лучшие подразделения безопасности ГБ — большей частью, естественно, с оперативного соединения, так как на СД гниль слишком уж распространилась — вместе с гражданином майором Лафиттом и его морпехами. Полагаю, что этого будет достаточно.
«Это значит, что Нед Пирс будет рядом. Слава богу. Мне будет нужно его плечо, чтобы поплакаться».
Сказать было нечего, так что он просто кивнул.
— Хорошо. — Каша повернулся к выходу и положил руку на люк. Гражданка комиссар Джастис последовала за ним, но перед этим украдкой улыбнулась Юрию. Улыбка была практически застенчивой, что было странно. Шарон Джастис обычно была очень уверенной в себе женщиной.
Это улыбка, даже на губах всё еще распухших после избиения, а в особенности тепло её карих глаз, заставила сердце Юрия забиться чаще…
Неожиданное осознание пронзило его.
— Э… гражданин специальный следователь?
Каша повернулся обратно.
— Да?
Радамакэр откашлялся.
— Я просто хотел удостовериться в моём понимании устава. Как ваш помощник, полагаю, я больше не нахожусь в цепочке командования данного оперативного соединения. Это верно?
— Разумеется, — разражено ответил Каша, — Как может быть иначе? Вы подчиняетесь мне, а я подчиняюсь штабу ГБ на Новом Париже. Как мы можем входить в ту самую цепочку командования, которую мы проверяем?
И нетерпеливо добавил:
— Офицер с вашим опытом просто не может быть настолько безграмотным в отношении основ…
Каша осёкся. Потом бросил быстрый взгляд на Шарон Джастис. Потом…
Юрий не мог этому поверить, но… Каша на самом деле покраснел. В какой-то момент юноша выглядел как школьник.