Вторая ручища хлопнула по плечу Каша.
— Я знал, что мой лучший парнишка, Виктор, находится здесь и готов помочь. Это позволяло мне каждую ночь проспать лишний час.
И продолжил, обращаясь к Виктору:
— Назови кого-нибудь другого.
Виктор указал на Шарон.
— Тогда её. Капитан Шарон Джастис.
Шарон стояла, как громом поражённая. И Радамакэр тоже. Надо сказать, у каждого из членов делегации Ла Мартина на лице было напряжённое выражение.
Ушер нахмурился.
— В чём дело?
Каша оглянулся и слегка покраснел.
— О. Ну, да. Дурные ассоциации, я полагаю. Я однажды уже требовал от этих людей назвать замену себе и… ну, это обернулось некоторыми, э-э, неприятностями.
Ушер расплылся в улыбке.
— Пропустил вас всех через мясорубку, верно? Ха! — Его рука поднялась и опустилась, снова хлопнув Каша по плечу. — Настоящий уникум, правда? Я же говорю, мой лучший парнишка.
Улыбка сфокусировалась на Шарон.
— Не волнуйтесь, я раздаю только леденцы. Сектор Ла Мартин прямо сейчас — главное сокровище Хевена, и не думайте иначе.
Потом он вернулся к Юрию:
— А ты, что ты скажешь? Тебе, Юрий, придется расстаться с «комиссарством». Во всяком случае, по названию. Сможешь выдержать титул «губернатор»?
Юрий безмолвно кивнул. Улыбка Ушера немедленно двинулась дальше. Он, похоже, был полон решимости покончить со всеми делами немедленно. Юрий забыл и то, каким энергичным был Кевин Ушер.
— Так, ладно. Адмирал Чин, вы освобождаетесь от командования здесь, вам приказано отправляться в столицу за новым назначением. Адмирала с вашими талантом и опытом нелепо оставлять командовать провинциальным оперативным соединением. Том — адмирал Тейсман — нет, он теперь военный министр — сказал мне, что вас ждет производство в вице-адмиралы и командование флотом. Коммодор Огилви, вы производитесь в контр-адмиралы и займёте место адмирала Чин. Однако не устраивайтесь слишком уж основательно. Я не думаю, что вы долго пробудете здесь. Гонять пиратов мы можем найти и кого-нибудь другого. Нам надо подавить несколько мятежей — и кто знает, как долго продлится перемирие с манти?
Даже кто-то вроде Ушера не мог быть совершенно безразличен к понятиям вроде «формальностей» и «надлежащего порядка подчинения». Однако его улыбка, казалось, становилась только шире, как будто он испытывал удовольствие, делая всё по-своему.
— Официально это, естественно, должна вам сказать адмирал Остелл, а не я. Мидж Остелл — она сказала, что знает вас, коммодор. Она прибывает следующим ботом, который… а, вижу он уже прибыл.
И верно, над переходным туннелем снова вспыхнул зелёный сигнал герметичного соединения, и в отсек из нулевой гравитации переходного туннеля влетела женщина. Ввалилась, лучше будет сказать, практически отпихнув при этом в сторону адмирала Остелл.
На этой женщине не было формы; она была невысокой, смуглокожей и с пышными формами; лицо её было полно недовольства.
— Глупые крючкотворы, — расслышал Юрий её бормотание. — Заставлять меня ждать следующий бот!
Затем последовало громкое:
— Где Виктор?
Однако ответа ждать она не стала, поскольку её взгляд уже выхватил человека, которого она искала.
— Виктор!
— Джинни!
Мгновением позже они обнялись, как давно разлучённые брат и сестра. Или… кто-то ещё. Близкие люди, как бы там оно ни было.
— Моя жена, — с гордостью объявил Ушер. — Вирджиния, но мы все зовём её Джинни. Они с Виктором добрые друзья.
Юрий вспомнил ключевые слова и пароли. «Джинни». «Язык». «Гостиничнаякровать». «Стряхнулахвост». (Правда, «джинрамми» не выглядел подходящим под общий шаблон.)
Так получилось, что майор Гражданка стояла прямо позади него. Диана наклонилась ближе и прошептала ему на ухо:
— Ты совсем не хочешь этого знать, Юрий. Я имею в виду, ты совсем совсем-совсем-совсем не хочешь этого знать.
Он решительно кивнул.
Каша и жена Ушера, наконец, разорвали объятия. Джинни отодвинулась на длину руки и оглядела Виктора.
— Дерьмово выглядишь, — заявила она. — В чём дело?
Каша, казалось, едва сдерживал слёзы. От фанатика не осталось и следа. Только юноша, побитый жизнью.
— Я устал, Джинни, вот и всё. Здесь мне было… по-настоящему трудно. У меня не было друзей, и — Боже, как мне тебя не хватало — и… я просто хочу уехать.
Юрий Радамакэр пережил десять лет под подозрительным взглядом Комитета Общественного Спасения. Это была настоящая одиссея, но она закончилась. Он выдержал все шторма, избежал всех рифов и, в конце концов, даже умудрился благополучно пристать к берегу.