Крепко выругавшись, Жека наклонился и выудил маленькую серебряную босоножку…
Наверное, он долго стоял вот так, замерев, с открытым ртом, с туфелькой на ладони, потому что пристроившаяся по соседству старушка участливо спросила:
– Сынок, ты, случайно, не заболел? А то полчаса стоишь, как монумент, без движения. Я слыхала, болезнь такая есть, вирусом передается, когда вот так ни с того ни с сего замирают, как вкопанные. Может, это у тебя такое?
– Бабушка, кто это положил? Вы не видели, кто подкинул мне вот это? – Жека лихорадочно озирался: теперь, получив очередное «подаяние», он не мог себе простить, что так раскис и пропустил руку, сделавшую его… А рука могла быть только одна – красавица из Амстердама! Та самая девушка, от которой, как от вредной привычки, он так и не смог освободиться. Как же долго он искал ее тогда, эту Таню Ларионову! Рыжеволосую зеленоглазую заразу…
– А как же, – неожиданно уверенно кивнула старушка. – Девушка тут была. Минут пять тебя слушала. Да неужели ты не заметил ее? Красивая такая, волосы блестят! А глаза…
– Зеленые? Глаза – зеленые?
– Да я в темноте и не разглядела, – старушка участливо погладила Жеку по руке. – Вот что большие, это я увидела. Да ты беги, может, еще догонишь ее, она только-только наверх поднялась!
Жека выскочил из перехода под проливной дождь и огляделся.
Нет, никаких рыжеволосых вокруг не было и в помине.
Да и вообще никого вокруг не было – разгулявшиеся водяные струи больно хлестали опустевшую площадь. Лишь вдали у переулка мелькнула женская фигурка в бежевом плаще… нет, эффектная платиновая блондинка никак не могла быть Таней Ларионовой.
Глава 9
Жека отнес босоножку домой – с той, что была у него, они составили пару.
Весь следующий день он не выходил из дома – любовался находками и размышлял.
Итак, это она. Это она подала ему знак, это ее предстояло найти – ту, что свела его с ума шесть лет назад. Жека вспоминал, как все это было тогда – ошеломляющий любовный нокаут, мгновенный взрыв счастья и шесть лет тоски. Да-да, наверное, именно тогда и началась эта депрессия – после безжалостной разлуки.
И вот теперь… неужели он увидит ее?
Жека и ждал этой встречи, и боялся ее.
В первый момент ему захотелось что-то лихорадочно делать, куда-то бежать, покупать какие-нибудь шмотки, чтобы приукрасить то безобразие, в которое он превратился за эти годы.
Однако потом поселившийся в нем в последние недели доброжелатель сказал ему: «Оставь. Она уже видела тебя таким, что дальше некуда. Видела и
приняла. Так что не суетись, а займись чем-нибудь поважнее».
Поважнее? А что же для него сейчас самое важное – поиски прекрасной дамы? Пение в переходе?
«Нет, не это, – ответил тот же внутренний голос. – Есть нечто гораздо более важное…»
И вдруг Жека понял – что.
Он отправился в кладовку и достал оттуда пыльную коробку с синтезатором. Нетронутым инструмент простоял с тех пор, как Жека поселился в этой квартире. А до этого он молчал несколько лет – с тех пор, как иссяк источник Жекиного вдохновения. Запихивая ненужный синтезатор подальше, певец был уверен, что хоронит свое будущее навсегда.
И вот теперь ему вдруг снова захотелось музыки. Захотелось снова сделать клавиши и звуки послушными. Захотелось услышать голос своего сердца…
Весь следующий день Жека провел за инструментом. Синтезатор ожил под его пальцами – он плакал и пел, сожалел об утраченном и ждал чуда, он вновь зажег погасшую свечу Жекиной души. Словно и не было этих лет, полных молчания.
И тогда Жека вдруг сделал еще одно открытие. Он догадался, что же еще общего было между теми женщинами, которых он искал. Каждая из них подарила ему вспышку вдохновения, свидетельство тому – его творчество, его диски.
А на третий день Жека получил сразу три письма из Новинска.
«Та, которую вы ищете, будет ждать вас 10 августа в час дня по адресу…» – писали его корреспонденты, слово в слово повторяя друг друга.
Итак, чудо свершилось.
Он нашел их.
Или это они его нашли?
И кто же та, что с блеском выиграла последнюю партию в ею же самой затеянной игре?
* * *
Для встречи Жека выбрал свой самый лучший костюм – тот, что нетронутым провисел в его шкафу шесть лет.