Того не нужно было упрашивать дважды. Он подбежал к мотору, уперся обеими руками о бампер, сунул голову в механическое чрево. Потом выпрямился, застыл на секунду, будто суслик в степи, и уже иными, куда более осмысленными движениями принялся чего-то творить.
Умный мальчик, ничего не скажешь. Что он к Ивану Михайловичу подключится, автомеханику с сорокалетним стажем, было и так понятно. А вот что он, с целью получить допуск к мотору, воспользуется моим ресурсом — этого я доселе не предполагала. Умно, четко и ясно обрисовать окружающим ситуацию, надавить на нужные мозоли, не сказать ничего лишнего — тут без Ноновой никуда. Это мой вклад в общественную копилку.
Тогда, в позапрошлом году, мне все рассказали далеко не сразу. Поначалу присматривались. Тест с лимоном я прошла, но теперь им требовалось понять, насколько я надежна. И насколько полезна. Нахлебники нам в Сети ни к чему. От каждого по способностям, каждому по дозированным потребностям. Это я понимаю.
Потом уже, спустя полтора месяца, пригласили к Боссу — якобы на юбилей к лучшему другу Юриста. Я и явилась, как дура, с полутораметровым зеркалом в охапку, весившим, наверное, с половину меня. Что еще дарить на пятидесятилетие одинокому мужчине? Пускай следит за собой.
Оказалось, зеркал у него в квартире навалом. То ли подарки таких же, как я, то ли коллекцию собирает. Кстати говоря, между двух зеркал он меня и усадил в черное кресло.
Теплые, какие-то необыкновенные руки у меня на голове. Льющийся отовсюду покой. Цветные всполохи перед закрытыми (так было велено) глазами.
У каждого из наших есть прозвище, по ресурсу. Спецах наз, Доктор, Юрист… Автослесарь, опять же, Химик, риэлтер, Декан… И только я — для всех Нонова. Этим все сказано.
— Ну, диагноз ясен, — весело протянул Олег, обтирая ладони ветошью. — Прокладку пробило. Запасная у тебя есть? — повернулся он к водителю.
Проглотив наглое обращение на «ты», лысый молча полез автобусу в бок и вскоре вынул оттуда нечто вроде прямоугольной рамки.
— Ща поставлю, — хмуро сказал он, но Олег возразил:
— Нет уж, лучше я. Я по уму сделаю.
Водитель попытался было взреветь, но сию попытку в корне пресек квадратный. Взяв незадачливого мужичка за подбородок, он проникновенно сказал:
— Не суетись, брат. Ты свой навык уже всем нам показал.
Олег меж тем аккуратно что-то откручивал, завинчивал, промазывал. Тяжелая работа, хорошо что Сеть активизирует скрытые резервы. В обычном состоянии он давно бы спекся. А тут не прошло и получаса (специально засекала), как мальчишка объявил:
— Готово! Можете заводить.
Процедив что-то относительно вундеркиндов и ремня, водитель тем не менее послушно полез в кабину, и — предсказуемое чудо! — мотор заурчал, белая махина автобуса плавно тронулась с места.
— Ну вот, а вы не верили! — совсем по-детски ухмыльнулся Олег. Пассажиры цепочкой муравьев потянулись в салон, не переставая галдеть. Близнецы отчего-то ударились в рев. Должно быть, покой им дороже движения.
— Молоток, парень! — Квадратный радостно хлопнул Олега по плечу. — Я же чуял, фишку рубишь. Вот, в награду за труды!
Он протянул мальчишке что-то блестящее. Я немедленно рванулась поинтересоваться. Бойтесь данайцев, дары приносящих! Судя по квадратному, можно было ожидать чего угодно — от пакетика героина до противотанковой гранаты.
Оказалось, перочинный ножик. С кучей лезвий, пилочек и прочих прибамбасов.
— Это слишком дорогой подарок, мы не можем его принять! — твердо заявила я. — Олег, немедленно ступай на место.
— Да какой же, блин, дорогой? — искренне огорчился квадратный. — Десять баксов цена, семечки. Я же, мамаша, от чистого сердца…
Угу, угу. Сердце у нас чистое, руки у нас холодные, голова горячая. Но устраивать сцену не стоило. Да и с Олегом потом хлопот не оберешься — не ушел ведь, рядом стоит, смотрит жадными глазами. Еще бы — первый гонорар…
— Ладно, — вздохнула я. — Поехали.
Торчали мы на шоссе часа два, и теперь лысый, развив бешеную скорость, делал из пространства время. Неслись едва ли не под сотню, и хотя солнце еще не утянулось за лесистый горизонт, водитель включил фары.
Олег, утомленный подвигами, задремал, привалившись к моему плечу. Книжка писаки Логинова скатилась с его коленей, шлепнулась на пол. Подумав, я все же решила подобрать. Как-никак типография старалась, печатала… Я вообще априори уважаю печатное слово. Но, разумеется, далеко не всякое.
Подключение к Сети никогда не дается даром. Есть, как объяснял мне когда-то Босс, естественное сопротивление мозга. Оттого и слабость, и сонливость. Не так чтобы уж очень, но тем не менее.