Я от такой резкой перемены темы малость дурею, трясу головой и тут понимаю, что до сих пор сижу, как последний у-о, с двумя трубками.
– В документах че записано - Сикорский предоставляет городу инжиниринговые услуги, так? Документы у тя в порядке, я знаю. Начнет москвич докапываться, какие такие услуги, скажи - идите на хрен, вертолеты конструирую, и ваще, у мя секретное КБ.
– А он ко мне после этого с прокурором не явится? - сомневаюсь.
– Прокурор ему сам явится! - мэр заверяет. - В кошмарном сне. Так и сказал - пускай тока ко мне сунется, я из этой евражки сошью варежку. Он знаешь где живет, прокурор-то? Из коляски не вывались - на Космонавта Мельника! Прокурору твои услуги, эта… - инжиниринговые! - не реже чем раз в неделю требуются.
– Ну, если прокурор…
– Тока не проболтайся, а?
– Да мне болтать ваще незачем. И так за сто шагов до ангара понятно уж, че за конструкторское бюро. Очень секретное.
– Мож, не собразит. Главна штука, молчи. Я даже представить боюсь, какая вонь подымется, если москвич узнает, до че тут у нас все запущено.
– Насчет вони, - киваю, - это вы прямо в дырочку.
Градоначальник мою аллегорию игнорирует, советует мужаться и отключается. Кладу трубки по местам. Сижу, жду москвича, кошусь одним глазом на компьютер с бухгалтерией, другим - на ящик с бумажной документацией. Руки так и чешутся лишний раз все проверить. Э-эх, была не была! Ворошу бумаги, прикидываю, к чему москвич придраться может. И тут стук в дверь. Начальственный такой.
– Милости просим! - весело почти кричу. А поджилки-то трясутся. И мэр накрутил дальше некуда, и самому неуютно. Если обещанная вонь действительно поднимется, «КБ Сикорского» через полгода-год можно будет закрывать. Фирму жалко, а особенно жаль ребят - ну кому они, кроме меня, нужны…
Заходит страшный московский дядя. И вправду страшный. Здоровый шкаф, морда кабанья, взгляд свирепый. Носом крутит. Принюхивается.
– Здрасте, - хрюкает. - Полковник Дубов, налоговая полиция, внеплановая проверка… - И прямо-таки жрет меня круглыми поросячьими глазками.
А у вашего покорного слуги видок подозрительный донельзя - бумажками обложился, ни дать ни взять злостный неплательщик и уклонист от налогов по-быстрому бухгалтерию подчищает.
– Кто тут Сикорский?
Я аж оглядываюсь - да вроде нет больше никого в кабинете, только жабиус. Он, конечно, зверь для своей породы ненормально крупный, но все равно его за генерального директора даже с пьяных глаз не примешь.
– Я Сикорский, я. Вы присаживайтесь, господин полковник.
– Благодарю. Слушайте, а откуда запах такой жуткий? И на улице, и внутри. Канализацию пробило?
Засмеялся бы, да боязно, чересчур свиреп на вид полковник, не поймет юмора. У нас в городе про канализацию «пробило» - самое ценное слово. Потому что, значит, до этого ее намертво забило. Как давеча на Космонавта Мельника. А если забило - то, получается, что? Получается, должен прийти тот, кто умеет ее пробивать.
Ну, а к запаху мы все привычные. Я не в том смысле, что только мы - «КБ Сикорского», - а вообще местные. Жизнь такая.
– Да здесь, - говорю, - на пригорке, роза ветров косая. Особенно по вторникам - че тока сюда не несет. Тундрюки еще в позапрошлом веке жаловались, сам в городской хронике читал.
Ну, чес-говоря, про аборигенов я малость того.
В вечной мерзлоте фекальная канализация вообще плохо себя чувствует. Холодно ей, болезной. Тем более нашей, которую при царе Горохе тянули, наспех да неглубоко. И городишко раньше малюсенький был. Но худо-бедно дерьмо по трубам плавало. А сейчас тут опорная база громадной добывающей компании. Народу тьма, домов новых понатыкано, а сети-то коммунальные к чему подключали? К старой дохлой системе с узкими коллекторами, замкнутой на слабенькие отстойники. Да и качественный состав дерьма радикально изменился. Лет тридцать-сорок назад что по коллекторам текло - оно самое, газетами разбавленное. Так сказать, родственные материалы. А теперь народ чего только в унитазы не кидает, особенно милые дамы, хоть и запрещено это строжайше. Ну и клинит поток. Жуткие пробки образуются, дерьмо на улицу прет, а там его морозцем прихватывает - и вообще конец. Да и под землей потоку застаиваться ни в коем случае нельзя. Мало того, что мерзлота, так еще и ненормальная, перемерзшая - мы ведь кристаллический газ разрабатываем.
– Чем же это тянет? - Полковник снова нюхает и окончательно косорылится. - И откуда? У вас офис насквозь провонял. Чистый сероводород. Неужели с комбината?
– Не-е, природный газ вовсе не пахнет, в него потом специально меркаптан добавляют. Я говорю - роза ветров. Кто его знает, че летит да откуда. Мож, олень в тундре сдох…
М-да, про оленя - это я тоже слегка не очень.
Год назад комбинатские раскошелились и прекрасную регенераторную построили - вон она, рядышком, километра не будет. Только смысла в ней почти никакого, пока трубы под землей старые лежат. Эх, наврать бы полковнику, что это с регенераторной вонищу несет, - так ведь не пахнет, зараза! Словно не дерьмо через себя гоняет, а газ, будь он неладен.
То, что здесь под ногами газа хоть задом ешь, давно открыли. Только он у нас будто прессованный, в кристаллической форме. И вот, наконец-то догадались, как его добывать и в дело пускать. Вполне безопасным методом, хоть в подвале собственном копай. Ура-ура, роют шахтищу, ставят рядом комбинатище, набивают город населением под завязку, все замечательно. Только совсем не замечательно вышло, когда промышленная разработка началась. Пока опытные партии добывали, побочных эффектов не было. А как принялись этот самый газ мегатоннами сквозь верхние слои почвы выволакивать, ее - почву - проморозило на всю катушку. Вместе, сами понимаете, с трубами. Ладно, воду подогревать можно. А дерьмо?! В каждый унитаз по кипятильнику?! Или прикажете комбинату закупить биотуалетов на полста тыщ народу, да еще и, главное, постоянно снабжать их реактивами?
То ли дело тундрюки - при любой погоде во чистом поле оправляются, и хоть бы что. Аж завидки берут. Веселые ребята. Примерно раз в месяц съезжаются к комбинату на снегоходах, в воздух из берданок палят и орут хором: «Русский, волка позорная, уходи свой Россия! Оккупанта-империалиста, твоя мама фак, рашен гоу хоум!» Комбинатские тут же им пару рюкзаков огненной воды - на! Аборигены водку хвать и обратно в тундру. И все жутко довольны. Вот тоже загадка природы - на водку у начальства всегда деньги находятся. А канализацию специальную высокоширотную проложить - нехватка средств.
Есть, конечно, вариант нарубить в мерзлоте ям, чтобы весь город туда с ведерками бегал. Но вы сами представьте, сколько придется людям за дискомфорт приплачивать и как дружно они от такой жизни алкоголизмом заболеют. Весело, да - выскакиваешь из подъезда с ведром дерьма, полным до краев, вокруг минус шестьдесят, в организме ни грамма… Нереально. Психика не выдержит. Мы ж не первопроходцы какие, а простые трудящиеся.
Короче говоря, чтобы городская фекальная система работала, в ней должно идти непрестанное шевеление. Которое нужно как-то обеспечивать. То есть пробки выявлять и немедленно пробивать.
Чем и занимается акционерное общество закрытого типа «Конструкторское бюро Сикорского».
Я сначала хотел контору назвать просто, как в том анекдоте: «Сливочная». А потом думаю - какого черта? Работа серьезная, ответственная, инженерного подхода требует… И вообще я парень с юмором. Вроде бы.
– А что за зверь удивительный в аквариуме? - полковник огляделся и на жабиуса толстым пальцем указывает.
– Жаба, - говорю. Без неуместных комментариев.
Вообще-то наш зверь - Жабиус Говениус Рекс. Из-за него Михалыч с перепугу сознание потерял, когда жабиус прямо ему на ногу выпрыгнул. Увлекаемый бурным потоком. Из очка в женском туалете достославной мэрии. Как он в нашу канализацию угодил, как там выжил - загадка. Обогрели зверя, приютили. Гордимся теперь. Директор комбината по части рептилий малость двинутый, у самого игуана дома живет, так он на нашу жабу глянуть специально приезжал. Долго рассматривал, языком цокал, а потом сказал: «Надо же, и цвет какой, прямо маскировочный!» А какой еще может быть цвет, если жабиус, научно выражаясь, чистой воды - точнее, уж чистого дерьма - канализационный эндемик?…