Шпанов: Германский десант захватывает португальский Золотой Берег. Франция теряет Мадагаскар.
Реальность: Передел территории начался с Европы: захват Австрии, Чехословакии.
Шпанов: В середине августа Британия и Германия заключают соглашение о переделе колоний.
Реальность: в июле-августе 1938 г. проходят секретные британско-германские переговоры («Первый удар» уже пишется, но о переговорах Шпанов знать не мог).
Шпанов: Германия требует Савойю и Ниццу, ставит вопрос о лотарингской руде. Лотарингия объявляется (пока что в прессе) исконно германской территорией.
Реальность: в ноябре 1938 г. Италия объявляет о своих притязаниях на Ниццу, Тунис, Корсику.
Шпанов: Итальянцы объявляют, что Суэцкий канал должен принадлежать им.
Реальность: Италия требует участия в управлении Суэцким каналом. Осенью 1940 г. итальянские войска, находящиеся в Северной Африке, пытались завладеть территорией канала, но были оттеснены.
Шпанов: Франция остается один на один со своими проблемами.
Реальность: Англия, выступившая на стороне Франции, впоследствии вывела свои войска с ее территории и, более того, опасаясь, что вишистское правительство не сумеет соблюсти нейтралитет и выступит на стороне Германии, атаковала французский флот у берегов Африки.
Шпанов: Агрессия против Франции начинается в полдень 16 августа с потопления двух пароходов в устье Темзы, а чуть позже — еще одного парохода в Сицилийском проливе.
Реальность: 3 сентября 1939 г. германская подводная лодка потопила английское пассажирское судно «Атения».
Разумеется, Шпанов не мог предугадать всех деталей будущих событий. Он, к примеру, не мог знать, что через считанные месяцы после выхода повести Красная Армия начнет «освободительный поход», который существенно отодвинет границы СССР на Запад. Но тем не менее, повторюсь еще раз, правильно угаданных событий чрезвычайно много.
А теперь перейдем к еще одному очень существенному моменту истории с «Первым ударом». Моменту, который, вполне возможно, оказался для книги роковым. Между тем ни один из современных критиков не удосужился обратить на него внимание.
В 1930—1950-е годы разрешалось мечтать лишь о заведомо (пусть не сразу, но все равно обязательно, в процессе сталинского преобразования страны) исполнимом: подземном экспрессе до Дальнего Востока («Глубинный путь» Н. Трублиани), цельнометаллическом дирижабле («Воздушный корабль» А. Беляева), подземоходах («Победители недр» Г. Адамова) и прочем в том же духе. Даже такая, казалось бы, невероять, как коренное климатическое преобразование Арктики («Изгнание владыки» того же Г. Адамова), — на самом деле вовсе не беспочвенное фантазирование, а продолжение господствующей идеи о том, что не нужно ждать милостей от природы. Ведь согласитесь, явись на свет соответствующий партийный документ — тотчас бы пошли на Север и колонны зеков, и колонны комсомольцев, пошли, никуда бы не делись. И строили бы железные дороги, и возводили плотины, и ломали вековечный климат, ибо нет на свете никого сильнее человека, а сильнее человека, вдохновленного словом Вождя, — и подавно. А о том, что такое возможно не гипотетически, свидетельствуют затерявшиеся в заполярной тундре остатки никогда не использовавшихся железнодорожных магистралей — ржавый монумент несостоявшемуся перекрою природы.
Поэтому и в повести Николая Шпанова мы имеем дело не с ошибочным взглядом на будущую войну, а с описанием событий, которые могли бы иметь место в ближайшем будущем, — как и положено добропорядочному фантастическому произведению тех лет (что и подтверждается точностью шпановских прогнозов).
То есть получается все строго научно?
То есть — да.
…В тех нескольких строчках, коих удостоился Шпанов в трехтомной «Истории русской советской литературы», мелькнула странная оговорка: автор, дескать, полагал, что война продлится всего две недели.
Это — начало шестидесятых. Спустя сорок лет неизвестный автор, помянув Шпанова на страницах «Алфавита» (цитату я привел в начале статьи), исходя из непонятных соображений, вновь повторяет слово в слово давнюю фразу: «…через пару недель враг капитулирует».
Я перелистал книжку вдоль и поперек.
РЕЧЬ В НЕЙ ИДЕТ ТОЛЬКО О ПЕРВОМ ДНЕ ВОЙНЫ. НИКАКИХ СРОКОВ продолжительности будущей войны НЕ УКАЗАНО.
Может, пишущие о двух неделях располагали каким-то иным вариантом повести? Но такового нет, а в первопубликации фрагментов (1936 г.) тоже имелся вполне недвусмысленный подзаголовок: «Отрывки из повести «Двенадцать часов войны» (выделено мной. — Я.Р).