В том, что вышло не так, нет вины Шпанова. Пора снять избитую мишень и спрятать ее в запасник.
Написал эту строчку и усмехнулся: в запасник — это как, до поры?
Дмитрий Володихин, Игорь Черный
НЕЗРИМЫЙ БОЙ
В традиции англо-саксонской фантастики немало авторов, получивших известность международного уровня, писали фантастические детективы. Так, например, Айзек Азимов отдал дань этому жанру в дилогии «Стальные пещеры» — «Обнаженное солнце» (1954–1956). Собственно, она является естественным продолжением классической азимовской «роботиады»: в роли следователей-напарников здесь выступают человек и робот. Космические детективы есть также, например, у Джека Вэнса. Широко известен чисто детективный роман Мюррея Лейнстера «Убийство США» (1946) и не менее того — роман Мака Рейнольдса «Секретный агент на пять заданий» (1969). Ярко выражены элементы детектива в романах Роберта Асприна о Корпорации М.И.Ф. (1980-е гг.).
Не столь давно Рэндалл Гарретт и — чуть позднее — Глен Кук вывели на широкую литературную сцену жанр «магического детектива», написав циклы романов о сыщиках, расследующих преступления, которые были совершены при помощи чародейства. Это нововведение вызвало вал подражаний (в том числе и в России). Исключительную популярность за рубежом получили рассказы Гарретта о приключениях детектива лорда д’Арси. У нас более известен Кук.
Наконец, Станислав Лем написал два романа с очевидными «родимыми пятнами» детектива — «Расследование» (1959) и «Насморк» (1976). В обоих случаях криминальные мотивы (следствие по делу о серийных убийствах) послужили поводом для разговора на философские темы. В «Расследовании» — о границах познаваемости мира, а в «Насморке» — о потенциальных угрозах бытового и технического прогресса для человека. Аналогично детективной составляющей воспользовался и Ларри Нивен, создавший цикл произведений об использовании в целях трансплантации органов, изъятых из тела преступников. В качестве яркого примера можно назвать его роман «Девушка из лоскутков» (1980).
Однако в целом приходится констатировать: при колоссальной мощи боевикового сектора в фантастической литературе и значительной развитости другого смежного жанра — шпионского романа с фантастическим антуражем, классический детектив для мировой фантастики — нечастый гость. В галактике фантастической литературы на дюжину боевиков приходится, наверное, всего один детективный роман, если не меньше. Довольно редко фантастика и детектив гармонично сливаются, еще того реже из этого слияния рождаются действительно известные тексты. Введение фантастами в ткань повествования элементов детектива, вообще перенос криминального антуража на фантастический мир — прием широко распространенный. Однако детективное расследование в цельном, «цветущем» виде — от преступления до ареста преступника — слишком самодостаточный способ построения литературного произведения, чтобы не сталкиваться с другим самодостаточным способом-введением фантастического элемента. Наладить сотрудничество в данном случае по определению крайне трудно. С названной проблемой, естественно, столкнулись и отечественные фантасты.
Детективный элемент, сопряженный с разгадкой какой-либо загадки, тайны (убийства, исчезновения, похищения), практически изначально был присущ отечественной фантастике. Вспомним хотя бы повесть Фаддея Булгарина «Предок и потомки» (1829), где полиция арестовывает неизвестного бродягу, который после проведенного следствия оказывается стольником царя Алексея Михайловича, проведшим почти полтора столетия в состоянии анабиоза. Налицо многие признаки криминально-полицейского жанра: неизвестный, следствие, очные ставки. Однако основное содержание повести — сатирическое. Автор, сталкивая предка и потомков, сопоставляет «век нынешний и век минувший» далеко не в пользу первого. Имеются «криминальные» мотивы и в других произведениях Булгарина: романе «Записки Чухина», повести «Похождения Митрофанушки в Луне», а также в сочинениях его современников: романе Михаила Загоскина «Искуситель», сборнике Осипа Сенковского «Фантастические путешествия Барона Брамбеуса».
Но говорить о появлении в русской фантастике такой ее разновидности, как фантастический детектив, можно применительно лишь к XX веку. До того была всего лишь предыстория. Что вызвало к жизни этот тип фантастики? Возможно, отчасти это было связано с криминализацией общества, спровоцированной гражданской войной. Сыграло свою роль и начавшееся великое противостояние двух систем, когда новорожденная Страна Советов оказалась в капиталистическом окружении. Но факт остается фактом. В 20-е годы XX века появляется целый ряд фантастических сочинений, в которых интрига строилась по законам детективного жанра.