Мысленно я отметил: «явная тенденция к наследованию власти». Это не большое преступление. Но все-таки.
С летающим транспортом на планете было плохо. «Левиафан» должен сгрузить полсотни легких флаеров, но пока весь планетный авиапарк состоял из старых, еще на колониальном баркасе привезенных шлюпок. Десяток машин находились в общественном пользовании, две или три — в личном. Еще пять служили в качестве такси.
Я не стал реквизировать общественный транспорт, а пошел и нанял последнюю тачку — четыре уже были арендованы японцами. Пилот прилагался — рослая молодая женщина с чуть грубоватыми манерами.
— Жанна, — протягивая руку, сказала она. — Вас за пульт не пущу, и не просите.
— Даже не подумаю, — пообещал я, пожимая крепкую ладонь. Управлять старой техникой нас учили, но куда спокойнее довериться местному пилоту.
Женщина чего-то ждала. Наверное, хотела, чтобы я представился.
— Полетели? — сказал я. — Времени очень мало.
— Странный вы, — пожимая плечами, ответила Жанна. — Я землян другими представляла.
— А много землян вы видели? — не удержался я.
— Телевидение уже тридцать лет работает. Земляне, они… — Жанна заколебалась.
— Веселые? Открытые? Симпатичные? Компанейские?
Женщина кивнула.
— Земляне разные, — сказал я.
Милая девушка из борделя ничего бы не поняла. А Жанне хватило нескольких секунд.
— Так вы передачи для колоний фильтруете? — воскликнула она. — Точно?
— Конечно. Гиперсвязь — дорогое удовольствие, зачем транслировать в колонию всякую ерунду?
Жанна захохотала и открыла дверцу кабины:
— Со мной сядете? Или в пассажирский салон?
— С вами, — устраиваясь в кресле второго пилота, сказал я. — Неудобно гонять такую махину ради одного пассажира?
— Вы же заплатили, — коротко ответила Жанна. — Других машин пока нет… Правда, что на «Левиафане» сотня флаеров?
— Пол сотни.
— Все равно хорошо, — кивнула женщина. — Как хочется водить хорошую машину, а не этот утюг… А вы меня насмешили, да! Значит, земляне врут колонистам?
— Случается. Родители тоже не рассказывают детям о всех своих проблемах.
— Если так рассудить — то все верно, — согласилась Жанна. Опустила руки на пульт: торжественно, будто пианист на клавиатуру. Спросила: — Мы вам кажемся смешными? Дикими?
— Вовсе нет, — ответил я, не кривя душой. — У вас вполне процветающая колония. Вы даже способны торговать с метрополией. Хороший прирост населения, неплохая нравственность…
Завыла турбина, шлюпка медленно поднялась над землей.
— Значит, наказывать нас не будете, господин экзекьютор? — с усмешкой спросила Жанна.
— Один-ноль в вашу пользу, — признал я. — Но как вы меня опознали?
— На миллионера вы не похожи, а шлюпку арендовали без споров. Да и маршрут странный… три поселения аборигенов, старый рудник, новый рудник… Летим к первому стойбищу?
Машина резко взмыла в небо.
— Может быть, я этнограф? — спросил я.
— Еще скажите — ботаник! — фыркнула Жанна. — Прегрешения наши ищете, верно?
— А они есть?
— Наркотой кое-кто балуется, говорят, что виртуалка есть подпольная, мэр зажрался, скотина, сынок его трапперов данью обкладывает, — принялась перечислять Жанна. — Обычное дерьмо.
— В том-то и дело, что обычное.
— А против Земли мы не бунтуем, — усмехнулась Жанна. — Аборигенов… в цепи не заковываем.
Очки высветили оранжевый огонек.
— Что все-таки неладно с аборигенами? — спросил я.
Жанна замолчала. Голубовато-зеленое небо планеты раскинулось над нами, зеленый ковер джунглей стлался внизу.
— Я знаю, что лет тридцать назад произошло вооруженное столкновение, — мягко сказал я. — Битва у реки, так?
— Битва, — фыркнула Жанна. — Две очереди из пулеметов… матушка там была, рассказывала.
— Но вы не из-за этого волнуетесь, — сказал я.
— Что еще вам очечки подсказывают?
— Вам двадцать девять лет, разведены, маленькая дочь, две собаки, живете с мамой, вас уважают, но считают излишне резкой… и прямой в высказываниях.
— Это у нас семейное, — мрачно сказала Жанна. — Ладно, спасибо, что не все досье пересказали. Не хочу знать, что про меня власти думают.
— Так что с аборигенами? — повторил я.
Жанна не отвечала. Шлюпка начала снижаться.
Стойбище располагалось у кромки леса, рядом с маленьким озерцом. Сотня примитивных хижин, точнее, даже просто шалашей, несколько костров. Жанна посадила шлюпку у воды, там, где проступал скальный грунт. Я потер камень носком ботинка — на застарелом нагаре остался светлый след. Здесь часто садились.