Надо же… А ведь я просто-напросто растерялся! Черт возьми, я же не зеленый курсант, у меня семь боевых операций за плечами… Я просто обязан был действовать четче! Я штурмовик! Я всегда должен быть готов дать отпор… Здесь же, в этой сраной карантинной зоне, все пошло наперекосяк…
— Сканеры показывают семнадцать целей! — донесся голос из-за каменной глыбы. — Расстояние сто метров. Приближаются…
— По схеме один-два! Оглохли, что ли? — гаркнул Паводников. — Ребятки, а ну-ка собрались, собрались!.. Лопатиков, со мной! Попробуем за булыжниками укрыться и подобраться к ним…
Схема один-два означает, что работать нужно по трое: инженер с инфрасканером и пара штурмовиков. Мы с Ренатом взяли в свою группу крепыша средних лет и заняли удобную оборонительную позицию в расщелине между скалами.
Ждать долго не пришлось.
Через минуту сканер засек четыре цели в опасной близости. Они двигались четко на нас — видимо, тоже запеленговали.
— Прикроешь, — хрипло сказал Камалев и, пригнувшись, сместился на три метра в сторону от меня и инженера.
Все произошло так быстро, как это бывает только на войне, когда напряжен каждый нерв и восприятие окружающей действительности немного меняется…
Двое в камуфляжах показались из-за угла. Первый несколько раз саданул в полумрак из автомата, а второй без промедления жахнул из небольшого подствольного гранатомета. Снаряд с шипением грохнулся неподалеку от Рената и разнес бы Камалева в клочья, если бы он за миг до того не успел шлепнуться ничком на землю.
Шарахнуло. Скалы многократно отразили звук, создав полноценное боевое крещендо. Сверху посыпалась щебенка.
Камалев поднялся в полный рост, фыркая от пыли. Воротничок его камуфляжа слегка дымился, защитной сферы на голове не было.
— Ложись, идиот! — заорал я.
Но Ренат меня не слышал. Из ушей у него текла кровь, и, кажется, бедолага вообще слабо понимал, что произошло.
Контузило не по-детски…
Очередь из автомата прошила его ноги, буквально перерубив пополам.
Из-за валуна донесся душераздирающий стон и трехэтажные проклятии. Я высунулся и прицельно отрядил атакующим щедрый свинцовый ливень с широким разбросом по фронту. Двоих отшвырнуло метров на пять, еще одного, кажется, задело — он вскрикнул и откатился из зоны поражения.
— Что там? — спросил я у инженера, оборачиваясь.
— Отступают вроде…
Толчок.
В голове на мгновение помутилось, и я оперся левой ладонью о шершавую стену расщелины, чтобы не упасть. Винтовка почему-то отлетела в сторону. Что-то неприятное и теплое заструилось под камуфляжем.
Лишь через минуту я понял, что ранен. Пуля зацепила правую руку ниже плеча. Довольно глубоко, но — навылет…
Мы потеряли в стычке восьмерых. Еще пятеро были серьезно ранены.
Молодому Лешке — бабнику и балагуру из нашего взвода — осколком снесло полголовы. Давиду Лопатикову пуля угодила под лопатку…. Их тела лежали в сторонке, рядом с остальными убитыми, накрытые большим куском брезента.
Ренат сидел, привалившись к скале, и разглядывал свои простреленные ноги, перебинтованные от голени до бедра. Сквозь марлю проступили бурые пятна.
— Точно по болячкам попали, — с мрачной обидой в голосе произнес он. — И не слышу ни черта… Контузило. В башке — словно колокол громыхает.
Я поправил правую руку, подвязанную к груди. В голове крутилась какая-то мысль, но мне все никак не удавалось ухватить ее. Мысль о некой закономерности… или системе ко всей этой коловерти.
— Значит, староста не врал, — сказал Паводников, с остервенением расчесывая ногтями язвочки. — Значит, и правда до нас сюда прилетали другие. Вы только гляньте: засаду-то устроил спецназ объединенной военной группировки «Евроспейса». Уроды! Сукины дети…
Я невольно покосился на истерзанные пулями трупы в серых камуфляжах, на рукавах которых можно было различить неприметные эмблемы с перекрещенными терновыми веточками.
— Почему они напали на нас? — задал риторический вопрос Ренат.
Я снова оглядел поле боя, посмотрел на выставленных по периметру часовых, на санитаров, суетящихся возле тяжелораненого штурмовика. Вертлявая мысль о какой-то упорядоченности событий опять мелькнула в мозгу и исчезла.
— Вот тебе и беззаботная прогулочка, — покачал головой сержант. Веснушек на его перепачканной физиономии практически не было заметно. — Жалко, никого из них живым не удалось взять… Я б ему устроил викторину «веселый скальпель».
К нам подошел ротный. У него было очень странное выражение лица: вроде бы такое же суровое и чуть брезгливое, как обычно, но если приглядеться, в мимике можно было уловить что-то совсем не свойственное этому черствому человеку… Вину? Разочарование? Или даже… стыд?
А еще ротный словно бы постарел па пяток лет.
— Паводников, проверь свой хронометр, — попросил он. Именно попросил, а не приказал.
Сержант удивленно глянул на командира, пожал плечами и воззрился па часы. Нахмурился, постучал по циферблату пальцем. Констатировал:
— Сломался. Механика отказала. Интересно, раньше такого не случалось.
— Он не сломался. Здесь со временем не все в порядке.
Я сначала не поверил своим ушам. Чтобы ротный уверился в каких-то паранормальных штучках! Да ни в жизни!
Взглянул на свой хронометр.
Цифры на жк-дисплейчике продолжали меняться, отсчитывая мгновения, а вот тоненькая секундная стрелка замерла. Это было очень необычно, учитывая, что всем кварцево-электронным механизмом управлял один микрочип.
— Нам во что бы то ни стало нужно добраться до первичной базы и занять оборону, чтобы «ботаники» могли исследовать объект, — сказал ротный, отрешенно глядя в сторону. — Они прибудут на Гушту через несколько часов и под прикрытием третьего взвода отправятся сюда.
— Батя, ты что-то не договариваешь, — не по уставу обратился к нему Паводников. — С чего ты завел волынку про нелады со временем?
— Плохи дела, ребята. — Ротный опустился на корточки, и мне стало видно большую ромбовидную язву на его левом виске. — Командование «Роскосмощита» следом за нами направило не только ученых.
— А кого еще?
— Десантуру и полк тяжелой пехоты. При поддержке линкора «Мономах» и четырех фрегатов среднего радиуса…
— Ни фига ж себе! На кой ляд такой парад?
— К сожалению, это не парад. Сейчас в системе Сириуса В базируется боевая эскадра «Евроспейса», 2-й космофлот американцев, китайские десантные корабли и истребители сопровождения…
Мы уставились на ротного, как на ополоумевшего. Такие силы сроду не собирались! Тем более — рядом друг с другом!
— Да что же здесь происходит? — воскликнул Паводников, поднимаясь на ноги, — Какого черта этот долбаный объект понадобился ни с того ни с сего всем вокруг?
— Есть основания полагать, что… он действительно… разумный, — не повышая тона, произнес ротный. Вздохнул и добавил: — Тут дело вот в чем… Неделю назад ростки подобных Стел стали появляться на Земле-Прима.
— Че-его-о? — протянул сержант, сморщившись. — Стало быть, все басни Клеменса про Стелу — вовсе не басни… Но… но там-то откуда эта пакость взялась?
— Помнишь, двое старателей вернулись с Гушты несколько лет назад?
— Это те придурки, что о божественном проявлении твердили?
— Именно. Только, боюсь, никакое это не божественное проявление, а наоборот — печать самого дьявола…
Паводников с опаской посмотрел на ротного.
— Батя, ты себя хорошо чувствуешь?
Тот проигнорировал вопрос. Медленно проговорил:
— Видимо, шизанутые кладоискатели занесли споры этой дряни на Землю… Прошел инкубационный период, и теперь вот… появились всходы.
— Ерундистика какая-то… — Сержант с силой потер пальцами покрасневшие от переутомления веки. Вдруг он резко отнял руки от лица. — И ты обо всем этом знал с самого начала? Знал и не предупредил нас о возможной засаде?
Мне показалось, что ротный слегка улыбнулся.
— Я знал, что мне полагалось знать, сержант, — ответил он спустя несколько долгих секунд, — Ты штурмовик, и никто не заставлял тебя выбирать эту профессию. А раз выбрал — не ной, как баба при родах.