Юрка даже Пушкина жалел: дослужился всего до камер-юнкера. Что ему стоило стать полковником, еще лучше генералом.
А капитан Рутковский — дядя Коля пододвигал Юре поближе сахарницу. Юрка крепился и сахар не брал. Чай и так был по-довоенному сладкий.
Юрка допил чай, сказал «спасибо» и подумал: капитан похож на Почеткова и Лена — на Лену. А дядя Коля спросил:
— А в школе у тебя дела идут как?
Юрка помолчал и ответил честно:
— В школе плохо. — И неожиданно для себя добавил: — По математике совсем плохо. Я задачи с бассейнами не понимаю.
— Тащи задачник, попробуем разобраться. Согласен?
— Вы устали, наверно, — сказал Юра.
— Неси задачник. Тебе уроки, а мне отдых.
Три часа втроем сидели над задачником. Дядя Коля рассуждал вслух, и, когда он замолкал, Юрка помогал ему. А если Юрка не мог, помогала Лена. Так они втроем и решали задачи. Потом Юрка сказал «спасибо» и пошел домой. Лена почему-то тоже сказала «спасибо». А дядя Коля добавил:
— Завтра приходи обязательно.
И Юрка приходил. Через две недели Юрка единственный в классе решил все домашние задачи. И раньше, бывало, кто-нибудь из столпов арифметики решал то, что остальным недоступно. У них списывали. Но у Юрки никто не спросил, никто не списал — Юрка не был столпом, Юрка был отстающим.
— Так неужели никто не мог справиться с двести семьдесят шестой задачей? — огорчилась Ирина Петровна.
Класс молчал. Юрка приподнял руку и сразу опустил, он не хотел высовываться. Но Ирина Петровна заметила и сказала устало и безнадежно:
— Может быть, ты решил, Доватор?
— Решил, — согласился Юрка.
— Иди к доске, — предложила Ирина Петровна. Юра вышел и объяснил задачу. Класс смотрел настороженно и удивленно. Ирина Петровна спросила:
— Тебе кто-нибудь помогал, Доватор?
— Помогал, — ответил Юрий. И повторил чуть вызывающе: — Конечно, помогал.
Дни становились все длиннее. Солнце по утрам провожало Юрку от дома до школы. Прилетел из долгой командировки директор завода, и они с мамой «взяли прогулы ремесленников на свои шеи». У папы кулачковые валики стали закаливаться как надо.
— Сверху тонкий слой становится очень твердым, а внутри мягко, — пояснял отец. — Сочетание твердости и мягкости делает их очень прочными, вот так же построена кость человека.
Папа утверждал, что и человек должен быть сверху жестким, а внутри мягким. Юрка согласился с папой и решил быть прочным.
Он смастерил потайной карман к штанам, сшитым из старого одеяла, и достал из тайника пистолет-зажигалку, подаренный Почетковым. Пистолет напоминал о Почеткове, о Лене, о времени, когда на свете не существовало ни войны, ни Мази. Пистолет говорил: надо быть достойным Почеткова.
Надвигались экзамены. Юра их не боялся. Он не знал, что на педсовете обсуждался вопрос, стоит ли Доватора допускать к экзаменам. Математичка сказала:
— Давайте попробуем…
Солнце, прорвавшись сквозь узкие переплеты окна, легло на белый билет, скользнуло зайчиком по доске и как бы сказало: «Не трусь!»
Билет оказался настолько простым, что стало даже обидно. Юрка отвечал легко, мел бойко стучал по доске. Ирина Петровна смотрела на Юрия так, словно видела его впервые. Завуч постучал по столу длинными гибкими пальцами, на продолговатом лице блеснули стекла очков. Он снял их, протер белоснежным платком и сказал:
— Ирина Петровна, попробуем несколько расширить билет?
Ирина Петровна кивнула головой. Юрий выпрямился, он почувствовал: теперь начинается главное.
— Так, интересно, — задумчиво произнес завуч. — А попробуйте такую задачу.
Юрий решил. Это напоминало штандер об стенку. Мяч летит в стену и, если поймаешь, можно кидать самому.
Вопрос — ответ. Вопрос — ответ. Юрий слегка вспотел.
— Отлично, Доватор. Отлично, Доватор, — задумчиво произнес завуч. — Теперь последний вопрос: почему же ты весь год перебивался с двойки на тройку?
Юрий молчал.
— А мы собирались тебя сразу на второй год…
Юрий молчал.
— «Пять», Доватор. — И, повернувшись к Ирине Петровне, добавил: — Чтобы не быть бюрократами, выведем ему годовую четверку. Недооцениваем мы наших ребят.
Юрка, споткнувшись, вывалился в коридор. В коридоре горела тусклая лампочка на потолке. Одноклассники торопливо листают учебники.
Жора склонился над толстым гроссбухом. Он старательно записывал туда все задачи. Теперь еще раз просматривает их. На мгновение приподнял голову, спросил: