Юра читал книгу за завтраком, пронеся в столовую под форменкой, он читал ее на лекциях. Он читал, как Крылов предсказал гибель английского военного корабля именно потому, что метацентрическая высота была мала…
— Шпангоуты служат основным силовым элементом корпуса корабля при поперечном наборе, — продолжал капитан первого ранга, и седой хохол на его голове качался, как вымпел.
— В то же время киль и стрингера — продольные связи…
«Стрингера» — Юрка старательно выписал это звонкое и мускулистое слово. «Хорошо, что в училище понимают, что ТУК важнее других предметов, и лекция идет в начале дня», — думал Юрка, старательно погружаясь в течение лекции.
Он не знал, что математик потребовал, чтобы его лекции начинались только после второй перемены, потому что к этому времени курсанты уже перестают додремывать и приходят в хорошую форму, которую требует серьезная наука.
Юрка изучал ТУК и заодно думал, что через два дня увольнение, и, если от Галки не будет писем, он пойдет в увольнение с Клемашем, ведь у Олены, наверное, есть подруги. Хотя писем от Галки не было, но знакомиться с Олениными подругами не хотелось. И Доватор пошел к Бате в общежитие. Батя знал Галку, и от него пахло Уралом. Батя потащил Юрку в Академию художеств на вечер.
Узкие коридоры и высокие потолки, уходящие кверху так, что, кажется, над тобой бесконечность. Веселый капустник. Смешно, но не весело.
Прощались около Юркиного трамвая. Батя протянул несколько книг и длинный узкий конверт.
— Книги, как ты просил: искусство в эпоху Возрождения. В конверте для тебя. Ну будь, — сказал Батя.
— Будь, — ответил Доватор.
После утренней поверки начальник факультета прочитал приказ:
«Курсант Бартанов списан на флот для дальнейшего прохождения службы. Списан без права поступления в высшие военно-морские училища».
Рота хмуро выслушала приказ. Шли на завтрак, и старшине не нужно было пресекать разговоры в строю. Рота шла — только шорох рабочих ботинок слышен.
На самоподготовке Клемаш открыл лекции по математике, предложил:
— Погоняем друг друга.
Никому не мешая, занимались первый час. На втором поработали у доски. Подошли еще ребята, поделили доску на две части. Не заметили, как промелькнула самоподготовка. Даже на перерыв не выходили из класса. Дружно построились на ужин.
А под самый вечер навалилась тоска.
«Сейчас бы на лыжи», — подумал Доватор, сбегая по мраморному трапу в класс. Постоял у окна, вглядываясь в далекую полоску залива. Потом вспомнил про Батин конверт. Вынул лист плотной бумаги.
Изящным почерком: «Юрке от Бати». Число. Доватор перевернул листок. Вскопанная земля. Мальчишка стоит на земле. Видно, что он еле стоит. Видно, что его качает. Только спина видна, а все понятно. Голова вскинута, и он смотрит туда, где горы, а над горами идут облака. Облака похожи на каравеллы.
Спасибо, Батя. Только зря ты рисуешь такие красивые легкие корабли.
Юрка посмотрел в окно. Там, вдалеке, видна узкая полоса залива. И до нее еще шесть лет пути. Но впереди море. Жестокое море.
Часть третья
ДВЕ ПАРТИИ В БИЛЬЯРД
