Любопытно, — подумал профессор, — откуда взялись билеты на «Каррога и Лиолу»? Элис упоминала лишь один подарок — блокнот. Значит, билеты подкинул кто-то другой? Или все-таки она — в надежде вымолить прощение за кражу блокнота? Весьма наивно. Нельзя простить удар в спину. Что она только думала?
Видимо, придется-таки открыть синий блокнот. В нем будет записка от Элис и хоть какое-то пояснение. Профессор брезгливо раскрыл чертежи и на первой странице, возле общей схемы, обнаружил записку. Разумеется, она начиналась словами: «Простите меня, ваша милость…»
Но дальше шло нечто неожиданное.
Глаза профессора полезли на лоб. Он зажег свет, сел прямо под лампой и перечитал внимательно, чтоб ничего не упустить.
«Простите меня, ваша милость, я сильно напортачил. Ошибся, стало быть. Думал, вы — такой же надменный тип, как все софиевцы. К вам на кривой козе не подъедешь, какие там вопросы. Еще думал, что разберусь в синей тетрадке. Видите, я ж грамотный, не то, что сторож. Эх, переоценил я свои силы. Схемки красивые, а что в них — черт поймет. Но сильно хотелось узнать, я и отважился спросить напрямую. Тут всплыла моя вторая ошибка: вы оказались хорошим человеком. Толком объяснили, показали, я все уразумел и с госпожой поделился. Тетрадку за ненадобностью возвращаю и сильно прошу простить, что шороху навел. А госпожа передала вам пожелания удачи. Сказала: работайте, не волнуйтесь, если машинка попадет к Адриану, то госпожа не против. Еще просила вас зайти в банк Конто и получить от нее приветик денежного свойства. А эту записку вы сожгите — мало ли, кто еще с обыском явится.
Эжен».
Спустя полчаса студенты физического факультета смогли наблюдать невероятную картину. Профессор Николас Олли, прославленный нелюдимостью затворник, коего силком не затащишь в учебное крыло, нынче по собственной воле посетил лекционную аудиторию. И не одну, а все подряд! Врывался в первую, вторую, третью, четвертую — и везде спрашивал:
— Виноват, что читают? Для какого курса? Элис Кавендиш здесь? Элис, Эли-иис!
Фантазия восьмая: Сочинение на тему
7780 год от Сошествия
— Вы — темные невежественные остолопы. Писать без ошибок вы не начнете никогда. Скорее корова освоит бальный танец, чем вы — грамматику. Чтобы писать грамотно, нужно прочесть хотя бы двадцать книг. Двадцать, от корки до корки! А для вас одна страница чтения — уже каторга на галере. Клянусь Праматерью, таких безнадежных детей я еще не встречала.
Миссис Гейл с грохотом швырнула трость на учительский стол. Опустилась на свое место, подперла подбородок кулаком и свирепым взглядом обвела класс. Дети поспешно спрятали лица, смотреть в глаза учительнице все боялись. Будет диктант, — тоскливо подумала Салли. Диктант — худшее из унижений. Салли всегда делает кучу ошибок, просто не может без них. Вот как понять: правильно «влодычица» или «владычеца», «сашествие» или «сошевствие»? Кем надо быть, чтобы все это запомнить!..
— Пишем диктант, миссис Гейл? — спросила Эмма.
Салли насупилась от зависти. Эмма самая хорошенькая в классе, у нее светлые волосы и ленты на шляпке. Только Эмма делает на странице меньше десяти ошибок. Всех остальных, кроме нее, миссис Гейл считает тупыми кусками бревна.
— Нет, Эмма, я устала. Диктанты вгоняют меня в отчаянье. Я повешусь, если еще раз исправлю «савшевсвие» за вот этой дурой.
Набалдашником трости училка указала на Салли. Несколько мальчишек загыгыкали, громче всех — здоровяк Руперт. Миссис Гейл отбрила его:
— Ты не лучше! Сасквайр, утшениг, параматирь. Вы все одинаково безнадежны.
Учительница выдержала паузу, и в душе Салли затеплилась надежда: может, обойдется без диктанта? Миссис Гейл даст новое правило, которое невозможно запомнить, дети перепишут с доски непонятные примеры — и тем кончится дело? Салли очень хотелось, чтобы вышло так. Именно сегодня ей было невмоготу унижаться. В другие дни — ладно, привыкла, но сегодня…
— Я попытаюсь научить вас думать, — в гробовой тиши произнесла миссис Гейл. — Смешно, не так ли?
Никто не смеялся. Все замерли от страха.
— Человек мыслит так же, как говорит. Умеешь сложить рассказ — умеешь пользоваться головой. Сегодня попробуем. Я задам вам сочинение.
— Это как это? — буркнула Рыжая с Третьей Улицы.