Давая девяносто пять из ста в пользу победы Адриана, профессор Олли не знал, что именно может ей помешать, а лишь оставлял пять процентов вероятности чего-либо непредвиденного. Вот это и был тот самый непредвиденный случай. Адриан имел больше голосов, чем любой другой из кандидатов, но меньше чем все они вместе взятые! Если на одном голосовании все противники Адриана сплотятся — они перевесят сторонников и выведут его из игры. А потом никто не помешает им снова разделиться между своими любимцами. Ориджин нашел способ устранить владыку.
Адриан поднялся на ноги, багровый от гнева.
— Герцог Ориджин, вам ли, отъявленном мятежнику, говорить о преступлениях? Тысячи людей погибли в войне, которую вы развязали!
— Как раз в те дни, когда вы похищали людей, я предложил Палате дать оценку моим действиям. Я ответил перед лицом Палаты. Теперь ваш черед, герцог Арден. Если высокие лорды желают отдать эфес не только тирану, а и грабителю — на то их воля!
Ропот прошел по залу. Дориан Эмбер позвенел по стеклу, призывая к порядку.
— Кто поддерживает голосование, предложенное герцогом Ориджином? Устранить ли от участия в выборах и взять под арест лорда Адриана Ингрид Элизабет, герцога Арденского?
Хватило бы четырех синих флажков, но поднялось гораздо больше.
— Вопрос ставится на голосование, — постановил секретарь.
А с Адрианом тем временем творилось нечто. Со страшным выражением лица он вышел вперед, к трибуне. Поднял над головой растопыренную пятерню, будто хотел схватить северянина за горло…
И резко сжал в кулак.
Златая Грива давно ждал этого знака.
Ждал больше года. Все то время, что служил щедрому вождю Адриану.
— Владыка, я устал быть глазами. Хочу стать мечом! Кого мне убить для тебя?
Адриан отвечал:
— Не время. Ты — мой клинок для особого случая.
— Когда он наступит?
— Я покажу. Вот так.
Адриан вскидывал руку и сжимал кулак.
В последние дни Златая Грива особенно сильно жаждал знака. Он сидел в темном тесном месте, напоминающем склеп. Свет и воздух поступали сквозь единственную тонкую щель между камней. Имелся запас воды и пищи, заготовленный заранее. Испражнения накапливались в ведре, наполняя склеп смрадом. Впрочем, не вонь и теснота терзали Златую Гриву, а ужасающая скука. В течение многих часов он мог занять себя лишь одним развлечением: Птахой без Плоти. Птаха была при нем, шаван запускал ее летать над Фаунтеррой и всеми Землями Короны, и смежными герцогствами. Он видел странные вещи: например, как Минерва пишет письмо, но буквы не появляются, и бумага остается чистой. Видел вещи гадкие: как волк и волчица хохочут, меча ножи в портрет владыки, а после пьют ордж с колдунами-убийцами из болот. Видел и весьма тревожные события: как три батальона кайров поднимаются из лагеря в графстве Эрроубэк и грузятся в поезда для спешной переброски. Златая Грива хотел рассказать владыке, но не имел способа связи. Он был замурован в толще каменой стены. Выйти он мог только с помощью Перста Вильгельма, и лишь в одном случае — если Адриан покажет знак.
Вчера с помощью Птахи он наблюдал, как кайры и искровые гвардейцы обыскивают здание Палаты Представителей. Они тщательно заглянули в каждый уголок — в чуланы, за шторы, под кресла, в шкафы… Златая Грива смеялся над ними.
А сегодня началось заседание, и он завыл от тоски. Лорды по очереди беззвучно открывали рты, да еще порой поднимали флажки, и долгими часами ничего другого не происходило. Он даже бился лбом о камни, чтобы не уснуть.
— Скорее всего, ты не понадобишься, — предупреждал владыка. — Но если вдруг это случится — не проспи! Я подам знак.
Когда на трибуну вышел волк, Златая Грива подобрался. Волк говорил спокойно и без жестов, но владыка свирепел от его слов. Владыка побагровел, встал на ноги, вышел с места… Златая Грива затаил дыхание в надежде. Адриан вскинул и сжал кулак. Шаван издал боевой клич и начал стрелять в стену перед собой.
Она покрылась трещинами, лопнула, брызнула каменной крошкой. Распахнулась дыра, а за нею был зал заседаний. Лорды пялились на Златую Гриву, глаза вылезали из орбит. Глупые схватывались на ноги, умные прятались за спинки своих громадных кресел. Шаван выпростал руку, наводя Перст. Герцог волков торчал на трибуне, как тополь среди поля. Идеальная мишень, невозможно промахнуться! Синяя подсветка окружила его фигуру.
— Тирья тон тирья, — шепнул Златая Грива, и тут владыка закричал: