— Проверьте качество записи, а я схожу на чай.
Элис вскричала:
— Нет, постойте! Там будут обсуждать все, что случилось! Я хочу услышать!
— Я тоже, — ответил Олли.
— Но вам же неинтересно!
— Дорогая, вы слишком долго пользовались моим равнодушием к политике. Теперь оно исчерпано. Сегодня я тоже испытал любопытство и пойду пить чай с Минервой, а вы проверите устройство.
Она глянула на него возмущенно, однако с уважением.
Олли направился в трапезную, где был радушно приглашен за стол. Беседа шла весьма оживленно. Ориджины, Минерва и мать Алисия не скрывали торжества. Похоже, Амессин успел изрядно им досадить. Многие обсуждали признания кардиналов, особенно последнего. Тьма сожри, в его-то годы прельститься на… Пророк вмешался в эти беседы и призвал сотрапезников уважать святых отцов. Святая Церковь сама очистит свои ряды, не дело мирян — чернить ее имя. Лорды устыдились досужей болтовни, и на минуту воцарилась тишина.
Тут профессор понял, что получил шанс. Прямо напротив него сидела Минерва Несущая Мир, и теперь была та минута, когда можно спросить ее о чем-нибудь. Сначала мелькнуло: «Зачем вы мне помогли? Я же отдал устройство Адриану!» Потом всплыло более важное: «Правда ли, что вы любите театр? Какую пьесу посетите в ближайшее время?» Но он набрался мужества и спросил о главном:
— Ваше величество, как вы можете участвовать в выборах? Эта процедура подрывает устои монархии! Преемственность рухнет, и при каждой передаче власти будет наступать смута.
Все, кто сидел за столом, повернулись к Минерве. Все хотели услышать ее ответ. Она улыбнулась профессору и сказала:
— Милорд, знаете ли вы, что такое Династия Янмэй? Янмэйцы не любят говорить об этом, но каждый четвертый император принадлежал к роду Софьи, а каждый пятый — к роду Агаты.
— Простите, ваше величество?..
— Вы говорите о традициях престолонаследия. Но понимаете ли, в чем они состоят? Неужели вы полагаете, что традиция — это передача власти от отца к старшему сыну?.. Так случалось реже, чем в половине случаев. Одни императоры завещали Эфес дочке, поскольку любили ее больше, чем сына. Другие не доверяли старшему сыну, а отдавали престол младшему. Владыка Мейнир выбрал Телуриана, поскольку тот был серьезен и суров, но любимцем и копией отца являлся Менсон Луиза. Бывали ли вы в Ардене, в храме Прощание? На саркофаге Мейнира высечено: «Сын, прости». Эти слова адресованы Менсону!
— Ваше величество, я не понимаю…
Минерва пощелкала пальцами, ища объяснений. Глянула на герцога Ориджина, тот подсказал:
— Заговор Ночных Соколов.
— Без вас знаю! — почему-то огрызнулась Минерва, но повторила: — Заговор Ночных Соколов! Возвел на трон человека, который вовсе не был сыном прежнего владыки. Однако это был Эвриан Расширитель Границ — ныне легенда Блистательной Династии.
Профессор все еще не понимал.
— Я пытаюсь сказать… — начала Минерва.
— Пытаетесь, — усмехнулся герцог. Она шикнула на него.
— Я хочу сказать: Династия Янмэй — не череда отцов и сыновей, вовсе нет! Династия — это традиция методов управления! Дело не в крови, а в мировоззрении и навыках. Как объяснить…
— Даже не пытайтесь, — поддел ее герцог.
Минерва хлопнула в ладоши:
— Вот! Ваш факультет физики! Им управляет декан, не так ли? А деканом становится самый уважаемый ученый, который лучше всех знает физику. Блистательная Династия — то же самое! Это последовательность людей, знающих заповеди Праматери Янмэй и умеющих править согласно им. История судит императоров не по крови, а по успеху. «Величайшая владычица нового времени», — пишут историки о Юлиане, которая была лишь невесткой прежнего императора!
— Вы хотите сказать… — потрясенно начал профессор.
Вмешался Ориджин:
— Она хочет сказать — не слишком умело, но будьте снисходительны, — Династия не прервется, кто бы из нас ни стал владыкой. Династия Янмэй потрясающе живуча потому, что нарекает своими самых успешных, а не самых близких по родству. Если я, агатовец, займу престол и приведу Поларис к процветанию, обо мне скажут: «Кровь Агаты не помешала ему править в лучших традициях Праматери Янмэй!»
— Уничтожив искровое войско, — холодно бросила Минерва.
Лорды заулыбались — очевидно, они не разделяли расстроенных чувств леди Стагфорт.
Перерыв подошел к концу, и баронет Эмбер пригласил всех в зал заседаний. Однако герцог Ориджин обратился к лордам: