— Я желал бы увидеть леди Иону Ориджин, — сказал герой кайру Обри, охранявшему покой принцессы.
Лицо воина выразило замешательство.
— Видимо, вы пришли с целью переговоров. Не смею отказать столь важному послу, но и впустить никак не могу.
— Вы ошибаетесь, кайр. Передайте леди Ионе: я пришел не как посол Шиммери, а как друг, который понимает, что с нею творится.
Обри скрылся в комнате, а парой минут позже впустил героя.
— Я останусь рядом, — сказал кайр принцессе и занял пост у двери.
Леди Иона подняла бледное лицо, взглянула на гостя красными заплаканными глазами.
— Ваше величество…
Король Франциск-Илиан сел подле нее.
— Миледи, вам трудно говорить, и я не требую ответа. Просто выслушайте. Знаю, что вы задаетесь одним вопросом: «Что же мы наделали?» Знаю потому, что сам задавался им. Вы — человек тысячи достоинств. Я понятия не имею, отчего боги проявили ко мне больше милосердия, чем к вам. Вероятно, они знали, что вы способны вынести все это, а я сломаюсь, если не получу поддержки. Так или иначе, боги мне помогли.
— Как?.. — выдохнула Иона.
— Они дали ответ. Заранее, еще девять лет назад, боги послали вещий сон, который был ответом на мучительный вопрос. Что мы наделали? Предотвратили гибель мира. Наш мир был бы уничтожен, если б вы и я, и еще несколько человек не совершили определенных действий.
— Боги?.. — спросила принцесса.
Пророк ответил иносказательно, поскольку не знал, насколько посвящен в тайну Обри.
— Да, боги. Не те, о которых мы много слышали в последние дни, а иные, высшие и подлинные. Все мои сны сбылись. Последний из них сообщал даже о таких мелочах, как деревянная конструкция, к которой крепится ваше Орудие. Но полное значение снов я оценил лишь теперь. Они не только предостерегали об опасностях, а сделали больше: доказали существование… кое-кого.
Смысл начал достигать сознания принцессы. В глазах зажглись робкие искорки надежды.
— Они существуют?..
— Именно это я и говорю. Кто еще мог показать мне вещие сны? И кто сказал бы вашему брату точное время атаки?
Иона поморгала:
— А откуда вы знаете про это?
— Уже поговорил с ним. Подумал, лорда Эрвина тоже порадуют мои слова. И не ошибся.
— Ой… — Она изменилась в лице. — Я замкнулась, совсем забыла про него! И про Минерву тоже, мне так стыдно… Как справляется Эрвин?
— Ему легче, чем вам. Праматерь слишком часто говорила с ним, чтобы он в ней усомнился. А еще, его развлекает прелестная Магда гениальными идеями о политике империи Полари.
Иона выпалила не то в шутку, не то всерьез:
— О, боги, Эрвин в лапах врага! Я должна прийти на помощь!
— Дослушайте, миледи. Вам станет легче, когда тоже поверите в то, во что верю я и Эрвин. Однако личный демон останется с вами, и имя ему — вина. Вы убивали Перстом. Сомневаюсь, что вы скоро себя простите.
— Быть может, вы и тут дадите совет?
— Дам. Не примите за высокомерие, это всего лишь опыт — то богатство, которое я охотно выкинул бы в Бездонный Провал, если б мог. Опыт говорит, что вам нужно искупление. Исповедайтесь и примите епитимью. Чем строже она будет, тем легче станет на душе. Исповедником должен стать уважаемый вами человек, при этом абсолютно беспристрастный. Это, конечно, не ваш брат, и не я, и не кто-либо другой в Первой Зиме. Полагаю, на сто миль вокруг не найти человека, равнодушного к вам. Пошлите письмо в Фаунтерру, в капитул высших матерей.
Иона поднялась:
— Ваша правда. Именно это и нужно!
— Не сейчас, — отрезал пророк. — Сперва навестите владычицу — ей больше нужна помощь, чем вашему брату. Потом выспитесь и соберитесь с мыслями. А уж тогда…
Как показали дальнейший события, принцесса в точности исполнила совет.
Тем мрачным днем в Первой Зиме пророк еще не думал о реставрации Церквей и не искал политической выгоды. Как подлинный сын Юга, он просто хотел помочь красивой девушке, попавшей в беду. Соблюдая рыцарские правила, пришел и спас принцессу из башни. Именно поэтому, а не по какой-либо иной причине, мы зовем его героем.
Но покаянное письмо леди Ионы Ориджин, состоявшее из восьми страниц, благополучно достигло капитула и стало ключом к спасению Церкви. Оно подсказало духовенству идеальный способ вернуть авторитет. Наложить суровую епитимью на принцессу Севера, а от прочих стрелков тоже потребовать покаяния. Церковь восстановит моральный вес, обретет влияние на одних перстоносцев и уничтожит других. Каждый стрелок с первокровью в жилах склонится перед духовенством — либо погибнет. Вскоре вся Церковь объединилась вокруг этого плана. Не было средь высших отцов и матерей того, кого не радовала такая перспектива.