— Вот же изверги, никак не уйметесь… — начал по привычке тюремщик, но вдруг постиг суть идеи. — А, тогда ладно.
Взял флягу, запер темницу — и трое отправились в порт города Винслоу.
Церквушка оказалась симпатичной: вся разрисована кораблями, чайками, русалками, Еленами-Путешественницами и Праотцами-Странниками. Любой, кто ненавидит море чуть меньше, чем Мак, захотел бы взбежать на палубу и поднять паруса.
Пресловутый дьякон благословлял старушек. Видимо, потому, что время было дневное. Моряки благословляются вечером, накануне плаванья, а бабульки прутся днем: им-то нечего делать, лишь досаждать священникам и лекарям. Мак выждал, пока схлынет поток ровесниц владычицы Ингрид, и подошел к дьякону:
— Доброго дня. Я и мой друг Уолтер улаживаем последние дела, связанные с трагической смертью отца Фарнсворта.
Он подал визитную карточку, каковая традиционно произвела эффект. Дьякон поклонился:
— Доброго дня, господин Кроу. Чем могу помочь?
— Взгляните на эту флягу и скажите: она принадлежала отцу Фарнсворту?
— Либо кучеру. Святой отец купил две одинаковые фляги: одну себе, вторую Пелмону в подарок.
— Ой, какая незадача… Видимо, это та, что была у кучера. Тогда я должен вам сообщить, что фляга отца Фарнсворта хранится в ратуше и будет выдана по вашему требованию.
Дьякон удивился:
— Выдана мне?.. Почему?
— Это дорогая вещь, а вы — наследник. Можете предъявить свои права.
— Вы заблуждаетесь, я не наследую имущество святого отца. Оно достанется его детям, если таковые объявятся.
— Вот как!.. — Мак изобразил озадаченность. — Вы вступили во владение каретой и конями, вот я и пришел к выводу…
— Это не так. Карета с лошадьми также принадлежит наследникам. До их появления я буду применять ее лишь для перевозки церковной почты — поскольку так поступал сам отец Фарнсворт.
— Ага, теперь уяснил: вы взяли на себя роль душеприказчика. Когда появятся наследники, вы отдадите им все имущество святого отца. Я прав?
Дьякон развел руками:
— Называйте как знаете. Я не силен в юридических терминах.
Он не выказывал ни тени жадности, но Мак и не ожидал так легко подловить убийцу. Главные надежды — на осмотр экипажа.
— Можем ли мы взглянуть на карету покойного? Если не возражаете.
— Позвольте узнать: зачем?
Мак мысленно усмехнулся: ну вот, шельмец начал темнить.
— Мы работаем с кучером Пелмоном в целях получения признания в убийстве. Нам будет легче нажать на этого душегуба, если узнаем побольше деталей с места преступления.
Дьякон перевел взгляд с Мака на Уолтера:
— Господа, я не могу сказать, что одобряю ваше ремесло. Сказано Праотцами: «Не получай выгоды от страданий». А ваш хлеб — это пытки и боль.
Уолтер ответил с достоинством:
— Я тоже не горжусь допросной частью своего ремесла. Я стал палачом ради свершения справедливых наказаний, согласно заветам Праматери Юмин. Иногда приходится производить и пытки, ибо того требует устав гильдии. Так вышло и в данном случае, я этому совсем не рад.
Дьякон выдержал паузу, и Мак сообразил: тьма сожри, карета может быть не здесь! Она же собирает почту — вот и катается где-нибудь! Плакали улики…
Но неожиданно последовал ответ:
— Хорошо, господа, я покажу вам экипаж. Он на заднем дворе. Я до сих пор не нанял нового кучера, чтобы послать за почтой.
Они вышли через боковую дверь, обогнули церквушку и в тени под навесом увидели ту самую повозку. Пожалуй, «карета» — слишком громкое слово. Черный крытый экипаж без украшений и излишеств, неброский, практичный. Сам Мак в годы службы пользовался таким.
Уолтер взялся за дверь кабины, но она поддалась не сразу. Засов на внешней стороне дверцы был совершенно гладким, пальцы соскальзывали по металлу. В нем имелось отверстие — видимо, туда вкручивался винт, чтобы взять и потянуть, только теперь он потерялся.
Палач одолел засов и вошел в кабину, следом — Мак. Уолтер стал осматривать потолок и стены в поисках тайного люка. Мак прежде всего сверил кабину с описаниями. Нет, в протоколах суда не содержалось ошибок, место преступления было в точности таким. Буквально своими глазами можно увидеть труп на дальнем от дверцы сиденье и зонтик на полке, и плащ на крючке… Вслед за Уолтером, Мак простучал потолок и стены. Нигде ни люков, ни щелей — ни единого способа проникнуть в кабину тайком. Версия Уолтера рухнула. Беда в том, что у Мака не было своей. Засов очень тугой, а в тот день был еще и мокрым. Никак невозможно открыть его и заскочить на ходу, тем более — выскочить и закрыть за собою. Но Фарнсворта убили именно на ходу!