— Прятался под сиденьем! — воскликнул Уолтер и припал к полу.
Мак тоже присел — без особого вдохновения. Никто там не прятался, ясное дело: куда бы он делся потом? Между сиденьями и полом имелся зазор, куда при известном упрямстве можно запихнуть кота, но никак не человека. Там было пыльно, болтался на нитях одинокий паучок… Уолтер глубоко засунул ручищу и принялся простукивать пол.
— Ищешь люк в днище? Удобненько: выпадаешь из кабины — и прямо под колеса.
Палач не слушал и продолжал свое дело: стучал по доскам, скреб ногтями, чихал от пыли.
— Эй, тут что-то есть…
Он ухватил и потянул. Из самой глубины вытащил на свет продолговатый кожаный чехол, а точнее — ножны. Ножны от узкого длинного ножа. Если точнее — от стилета.
— Вот тебе улика! — победно заявил палач. — Ты искал ножны? Вот они! Убийца вонзил стилет, а ножны бросил.
Мак оглядел находку, и в голове вскипело от мыслей. Нет, ножны не бросили, а спрятали нарочно. Запихнули глубоко под сиденье, еще и за ножку. Их не увидели ни Сэмы, ни констебли. Уолтер бы тоже не нашел, если б не шарил наощупь. Но какой смысл прятать ножны?! Клинок-то остался в ране!
Убийца не хотел, чтобы их нашли? Так чего проще: забрать с собой и выкинуть в море. Зачем оставлять на месте преступления?
Убийца хотел, чтобы их нашли? Ложная улика? Тогда бы бросил на виду!
И главное: как, тьма сожри, он попал в кабину? Люков нет. Скользкий гладкий засов защищает дверцу. Даже если б Сэмы отвернулись, такой засов не отопрешь на бегу. Убийца — призрак? Призраки водятся на Севере. Сдобная Булка права, священника зарезал нетопырь?..
— Вы удовлетворили любопытство, господа? — сухо осведомился дьякон.
Этот парень тоже злил Мака: не вел он себя как убийца. Не радовался тому, что Мак не нашел улик, а раздражался и скучал.
— Да-да, пора бы нам, — напомнил о себе тюремщик. — Ну, чтоб помянуть как следует…
Мак поморгал, глядя на него. Помер напарник. Надо было сразу учесть. Мертвый напарник — это странно. Как две фляги. Как брошенный кинжал…
— Скажи-ка, а от чего он помер?
— Да говорил уже, ты ж не слышишь. От сердца. Ночью на смене схватило — к утру уже остыл.
— Он один был на смене?
— Ну, да. Его ж дежурство.
— Тело нашли в караулке?
— Нет, на ступеньках к выходу. Лежал весь скрюченный, бедняга.
— А на столе в караулке не осталось какого-нибудь сосуда? Например, чашки или кубка?
— Кружка стояла. Я помыл и убрал.
Мак схватился с места:
— Едем в замок!
— Э, а помянуть?..
— По дороге купим ханти, в замке помянем.
За время заключения кучер Пелмон развил мастерство живописца. Новая голая баба, нацарапанная на стене, была явно красивше прежних. Кучер снабдил ее петлей на шее — ну, а что, пускай составит компанию художнику.
— Уже пора? — спросил он вошедших. — Я думал, завтра…
— Пора выпить, — ответил Мак и вытащил флягу. — Я доказал, что не ты зарезал Фарнсворта.
Пелмон разинул рот:
— Меня отпустят?!
— Садись, послушай, мне есть что рассказать. А ты, тюремщик, принеси стулья… Стоп, не неси — они тут остались.
Законник и палач заняли два стула, тюремщику пришлось стоять.
— Вот подлецы…
— Чтобы ты успокоился, начну с самого приятного, — сказал Мак заключенному. — Если тело неподвижно, а сердце не бьется, то кровь не течет из ран. Одежда Фарнсворта была залита кровью. Это значит, после смерти тело раскачивалось от движения кареты. Стало быть, его закололи еще в дороге, и ты никак не мог этого сделать.
Кучер выдохнул:
— Спасибо, друг.
Мак откупорил флягу с жабкой:
— На, хлебни.
— Не хочется.
— Да ладно! Ты ж не пил все время заключения.
— Вот и отвык.
— Ну, как знаешь. А я выпью.
Мак поднес флягу к губам, и Пелмон дернулся отобрать.
— Эй, ты чего, жалеешь ханти? Я ж тебя от смерти спас!
— Ну… э… — кучер замялся, поискал слов, и махнул рукой: — Ладно, прости.
Мак приложился к горлышку.
— Ах, хорошо! Медвежья леди, помнится, пивала такой ханти. Она знала толк…
— Ты выяснил, кто убийца? — перебил Пелмон.
— Конечно, о том и рассказ. Слушайте все, это дико интересно! — Мак откашлялся и поправил шейный платок. — Когда я понял, что не ты вонзил нож, то оказался в затруднении. Нож-то вонзен, а кем — непонятно. Фарнсворт сел в карету живым и всю дорогу ехал без остановок. Дверца — под наблюдением Сэмов, и вдобавок очень плохо открывается. Люков в кабине нет. Как, собственно, убийца попал в карету?