— Родная, все хорошо. Никого нет. Видимо, тебе приснилось.
— Я н-не сп-пала…
У нее стучали зубы, было слишком холодно. Эрвин обнял ее:
— Значит, померещилось. Мне тоже видится всякое. Пойми: если б даже Виттор вырвался, в последнюю очередь он пришел бы к нам. Он боится нас, как черт — святой спирали!
— Он — нас?.. — уточнила Иона, дрожа всем телом.
— Хочешь орджа?
Она согрелась, выпив половину фляги. И заявила, что отныне будет спать только в комнате Эрвина. Ни в каком другом месте она не сможет сомкнуть глаз и умрет от бессонницы спустя положенные трое суток. Герцог отметил, что самое защищенное место — это все же спальня владычицы.
— Я не хочу бояться при ней. А с тобой можно… Отнеси меня, пожалуйста.
Эрвин перенес ее на руках и уложил в постель.
На следующий день все занялись поиском объяснений. Очевидно, что таковые могло найтись только в Престольной Цитадели — том месте, где хранилось Чрево с замороженным злодеем. Минерва отправила официальный запрос наместнице в Фаунтерре и неофициальный — надежному человеку. Герцог Эрвин разослал ленты столичной агентуре, Дориан Эмбер — придворным подругам и друзьям. Все письма сводились к одному вопросу: не вырвался ли человек из хрустального гроба?
Но еще до того, как в Первую Зиму стали прилетать ответы, версию случившегося выдвинул кайр Обри. Он играл в прикуп с армейскими друзьями — Фитцджеральдом и Шрамом. Игра шла скучновато: недоставало четвертого. Шрам ностальгировал о том, как здорово было играть с герцогом: у него и деньги, и чувство юмора. Но герцог теперь занят с утра до ночи — к выборам готовится… Фитцджеральд предлагал позвать в игру капитана Шаттэрхенда: раздеть столичника до нитки — дело чести для северянина. Шрам возражал: какой еще Шаттэрхенд, тоже мне замена! Лучше, брат, сходи-ка к герцогу, спроси, вдруг сегодня он свободен… Фитцджеральд отвечал: как раз сегодня точно занят — они с Минервой будут обсуждать версии. Говорят, Минерву хлебом не корми, дай сочинить версию какого-нибудь преступления.
И тут Обри зловещим шепотом изрек:
— Это был призрак.
— Громче скажи, не шушукай.
— К леди Ионе явилось привидение!
Кайры взвесили, не пошутил ли приятель. Но нет, рожа была отнюдь не юморная, да и леди Иона считалась запретною темой для шуток.
— Чтобы стать призраком, надо сначала сдохнуть. А беломордый жив.
— Кто знает, жив ли? Чрево — дело темное. Может, тело хранится, а душа из него вылетела.
— Чушь какая-то. С чего ты взял?
Обри сказал с видом знатока:
— Когда Кукловод летает Абсолютом, то возникает с тихим хлопком, таким вот: пуфф. И прохладой веет, как из колодца. А тут он появился бесшумно, и холод не подул. Не Абсолют это был, а привидение.
— Почем ты знаешь, как он появился?
— Я — личный телохранитель леди Ионы. Я бдительно нес вахту у ее двери.
Шрам и Фитцджеральд заржали:
— Да ты дрых, а не бдил! Вахта — формальность! Для тебя там даже кресло стоит, с подушкой.
— Я сплю чутко, как кот. Если б раздался хлопок или повеяло прохладой, через миг я был бы в боевой стойке.
— А откуда знаешь, что должен быть хлопок? Шейланд никогда при тебе не появлялся.
Обри сделал торжественное лицо:
— Мы с леди Ионой сражались бок о бок в долине Первой Зимы. Шаваны сыпались на нас, словно град. Мой меч рубил так быстро, что я не видел собственной руки. А Кукловод появлялся ниоткуда, хохотал, словно демон, и кричал своим людям: «Уничтожьте их! Дайте мне их сердца!»
— Очнись, брат. Хайдер Лид сказал, что вас даже не заметили.
Обри выпятил подбородок:
— Тебя там не было!
Словом, в тот вечер Шрам с Фитцджеральдом посмеялись от души. А потом стали приходить ответы из Фаунтерры.
«Клянусь Софьей Величавой, белая морда остается там, где ей положено быть. Проверила лично». «В Цитадели не замечено тревожных сигналов. Часовые строго следуют уставу. Присутствуют надзиратели от обоих ветвей Церкви». «Моржи греются на пляже. Никакой деятельности сверх обычной». «Милый, если б знали Дельфины, то знала бы Булочка, а если она, то и я… Ты скоро вернешься? Я соскучилась».
В Первой Зиме отменили усиленную вахту. Осадное положение сменилось вольным, ворота и ставни открылись.
— Дорогая, похоже, тебе просто привиделось. Чего скрывать, с нами такое бывает, — сказал герцог сестре и бережно выдворил ее из своих покоев.
— Я тебе больше не нужна! — Иона с обидою хлопнула дверью.
Потом она сказала кайру Обри: