Мередит не могла сказать, каким путем покинула дом Эмбера, как вернулась к себе и что кричала по дороге. Зато на всю жизнь запомнила одну картину: под простыней лежал человеческий скелет в гниющих остатках плоти.
— Вы — дворянка, сударыня? — спросил Обри.
— Рода Инессы.
— Дайте слово леди, что увидели скелет.
— Клянусь всеми Праматерями! Это был кошмар, я чуть не умерла от страха!
Бледный вид девушки не оставлял сомнений: она приняла событие очень близко к сердцу.
— Призрак, — припечатал Обри.
Шрам и Фитцджеральд переглянулись. Тут уж не спишешь ни на пьянство, ни на агатовские видения.
— Все это странно, — сказал Шрам. — Если даже верить в призраков (а я не верю), то по слухам они живут в замке и в озере. Малый тупик — далеко отсюда.
Фитцджеральд ответил:
— Да, странно. Но этот явился в виде мертвеца, как и должен. Быть может, на сей раз действительно призрак?..
Когда девушка ушла, Шрам сказал:
— Ее обманули. Это все — какой-то трюк. Баронет подстроил, чтоб от нее избавиться.
— И с леди Ионой подстроил? И с Шаттэрхендом? Ладно, скелет можно достать. А как он прикинулся Минервой?
— Не знаю, но это чушь коровья. Привидений не существует.
— Всем известно: в Первой Зиме есть призраки, — возразил Фитцджеральд.
— Ладно, может и есть, — проскрипел Шрам. — Но они так не поступают.
То лето в Первой Зиме выдалось очень жарким. Солнце палило так, будто перепутало Север с Югом. Мостовая раскалялась, как сковородка: плюнь — зашипит. Камнеметы пересохли и начали трещать, был издан приказ ежедневно обливать их водою. Замковые псы собирались под ними и хлебали из прохладных луж. Озеро прогрелось, как парное молоко. Барышни нежились на пляже, а часовые мрачно глядели со стен, заживо варясь в своих доспехах. Глыбы минервиного лабиринта обливались слезами, всем детям города под страхом порки запретили лазить на них.
И в такую жару, когда самым естественным делом видится мирное лежание в тени, Первая Зима кипела работой. Строились десятки новых зданий: жилые дома, цеха, мастерские, больницы, станции, министерства. Росли ветряки искровых машин и столбы линий передач. Поднимались из земли опоры виадука, на который позже лягут рельсы. Привлеченный работой, в город тысячами съезжался мастеровой люд. Под стенами Первой Зимы, словно грибы, вырастали временные жилища.
Лихорадка охватила не только простолюдинов, но и дворян. Тон задавала Минерва. Каждое утро с помощью Перчатки трудилась над виадуком, затем ехала в министерства и принималась за планы реформ, а вечера проводила в совещаниях с герцогом. Эрвин же вел бурную переписку со всеми на свете, рассылал сотни птиц и принимал десятки курьеров. При этом еще успевал радовать своим вниманием войско, а также изучать и критиковать гениальные планы ее величества.
Подвластная примеру императрицы, остальная знать тоже включилась в дела. Леди Иона, вернувшись из покаянного странствия, сразу взялась за открытие больницы. Джемис Лиллидей отправился в Шиммери знакомиться с чудо-невестой и попал в переплет: бесчисленная родня короля устроила ему смотрины. Леди София заправляла культурной жизнью, а также заботилась о семье — раз уж семья не успевала сама о себе позаботиться. Леди Нексия занималась подготовкой свадьбы (вернее, подготовкой герцога к мысли о неизбежности таковой), но была вызвана в Сердце Света… Словом, все вертелись, как волчок — за исключением воинов в плащах с крестами.
В народе говорят: живет, как у Софьи за пазухой. Именно так и зажили иксы после войны. Уважение и слава окружали их, унылые вахты под палящим солнцем достались другим подразделениям. Иксы несли службу почетных стражей — красивую и не обременительную, да еще порою проводили блестящие маневры. На потную суету горожан иксы глядели со снисхождением. Одним словом, Шрам, Фитцджеральд и Обри имели достаточно времени для мыслей о привидениях.
— Призраки утратили покой, — грозно вещал Обри. — Им не нравится, что замок переполнен народом. Хотят выгнать всех, кто здесь лишний.
Отчасти правда была за ним: людей тут, действительно, собралось многовато. Минерва как бы переехала в городской дворец, но то и дело оставалась ночевать в замке. А с нею дежурные секретари и гвардейцы, и слуги… Однако в подтверждение своей версии Обри приводил сомнительные факты.