— Видимо, духи хотят сказать, что ты можешь выбрать любого мужчину.
— А можно, чтобы он не был мужем? Если, например, я хочу иметь тайного альтера…
Мира с надеждой прислушалась. Ветер не дал ответа. София прокомментировала:
— Духи не возражают. Хотя лично я не могу одобрить такое поведение. От кого ты набралась этого, золотце мое?
От прошлой приемной матери, — чуть не ляпнула Мира.
— Кажется, теперь мой черед спрашивать. Дорогие духи, скажите, будьте добры…
Но еще прежде, чем задать вопрос, Мира увидела кое-что.
Шрам, Фитцджеральд и Обри порядком устали слушать бабскую болтовню. Приходилось лежать плашмя на пыльных досках чердака; было душно и грязно, всюду шастали вороны. Три доблестных кайра пошли на лишения, дабы узнать что-нибудь о призраках. Но вместо этого битых полчаса пришлось слушать перепалку между леди Ионой и столичной пигалицей, а вдобавок — неловкие откровения леди Софии. Одно слово — женщины…
Наконец, дошло до желанного разговора с духами. Но кайры уже так истомились, что не смогли удержаться от шутки. В выборе владыки разночтений не было. А вот когда коснулось мужа для Минервы, каждый сострил по-своему. Шрам назвал Роберта: ведь это кремень, а не мужчина, выдержит любую бабскую истерику. Обри назвал Эмбера — вот уж кто мастер по столичным пигалицам. А Фитцджеральд не нашел ничего смешнее, как назвать себя. Это уж был перебор, Шрам даже хлопнул себя по лбу, отчего всполошилась вся воронья стая. Жестами Шрам объяснил Фитцджеральду, что тот, чертов кретин, сорвет всю маскировку. Фитцджеральд жестами же ответил, что императрица недостаточно развита умом, дабы раскрыть засаду трех гениев тактики. А Обри жестом показал: глядите вниз! Они прильнули к щелям между досок — и увидели странное.
Минерва вскочила из-за стола и попятилась, жестом защиты вскинув руки перед грудью. Из центра зала, не наблюдаемого через узкую щель, донесся голос:
— Назови число. Ну, пожалуйста.
Минерва раскрыла рот, но слова застряли в горле. Она молча пятилась, пока не наткнулась на козлы. Замахала руками так, будто тщетно пыталась вдохнуть.
— Скажи число, тогда прощу тебя.
Голос был не то женским, не то юношеским. Кайры так и прилипли к полу, пытаясь увидеть сквозь щель… Но говорящий оставался вне поля зрения.
— А может, и не прощу. Тут одного числа не хватит.
Леди Иона встала перед тем существом, закрыв Минерву собою:
— Вы не имеете права. Не вам ее упрекать.
Голос процедил с презрением:
— Забыл тебя спросить, волчица. Все знают, что ты не имеешь души. Скажешь число, Минерва? Или снова бросишь страдать?
— Ты нас пугаешь! Исчезни! — вскричала София и задула свечу.
Голос расхохотался:
— Думаешь, так легко? От меня избавиться сложнее, чем от мужа. Я прихожу, когда захочу.
— Глория-Заступница, укрепи нашу веру, прикрой щитом наши души, — твердо произнесла София, творя спираль.
— Ха-ха! Глория — босоногая нищенка. Может, еще напугаешь меня шлюхой Мириам?
— Я запрещаю! — выкрикнула Минерва и подняла над головой зажигалку.
Бах — сверкнула вспышка.
И стало тихо. Вороны цокали по доскам когтями. Минерва без сил опустилась на пол.
— Он ушел, — прошептал Шрам.
Вот тут Фитцджеральд догадался:
— Это один и тот же призрак! Он меняет лица!
Август 1776 г. от Сошествия
После гадания императрица впала в тоску. Снова надела траурные ленты, как зимой, не посетила любимую рельсовую стройку, отменила совещание с герцогом — видимо, затем, чтобы напиться в одиночку. Леди София Джессика приняла твердое решение, о коем оповестила всех: устроить большой праздник для Минервы.
До дня рожденья оставалось три недели — в обрез, если учесть масштабы затеи. Леди София запланировала следующее. Переоборудовать большую трапезную и придать ей жизнерадостный вид. Замковый двор превратить в бальную залу, башни украсить цветами, а стены — гобеленами. Дать фейерверк и заказать торт, какого не видывал Север. А в ледяном лабиринте устроить представление — спектакль о любви с иллюминацией из цветных прожекторов.
Вдобавок обитатели замка и двора озадачились подарочным вопросом. Раньше дары владычице устраивались согласно протокола: каждая инстанция преподносила что-либо формальное, лишенное личного смысла. Например, труды Янмэй в дорогом переплете, украшение с символикой Династии, набор цветных перьев и чернил (для подписания указов различного толка), молитвенник, священную спираль… Но теперь леди София ясно дала понять, что не потерпит подобной чуши: «Девушка хочет праздник, а не ритуал! Кто не сможет придумать подарок, заимеет врага в моем лице». Никто не рискнул перечить, даже герцог. Лишь Северная Принцесса попробовала ограничить пыл матери, но София ловко подкупила ее: пообещала, что день рожденья самой Ионы будет вдвое ярче минервиного. Все жители замка включились в подготовку.