— Чины назови, — буркнул Шрам. Обри назвал имена, чины и звания всех троих, затем обрисовал ситуацию с призраком-негодяем.
— Как видите, милорд, он вредит моральному духу гарнизона и безопасности в целом. Просим вашего совета по отлову лазутчика из мира мертвых.
Наступила тишина. Иксы прислушались к ветру. Тот, шельмец, налетел абсолютно бесшумно — и с первого порыва погасил свечу.
— Тьфу, тьма! Что делать?
— Быстро зажги назад. Вдруг он не заметил…
Зажгли, поставили руки плотнее.
— Лорд Моррей, мы просим не от себя, а по долгу службы. Сестра и мать герцога Эрвина, а также владычица пострадали от этого призрака. Помогите поймать его!
Ветер снова не издал ни звука, зато отбросил штору, обнажив неполную луну.
Шрам погладил «Историю всех северных земель»:
— Лорд Моррей, если вы нам не дадите совета, мы начнем искать его в этой книге.
Ветер издал короткий свист. Весьма насмешливый, надо заметить.
— Милорд, мы вас предупреждали.
Шрам стал читать книгу вслух. Злокозненный призрак не отзывался, только заставил дворовую собаку громко звенеть миской. Шрам упорно прочел всю первую страницу. Автор нахваливал закатный народ. Нет людей более гордых и свободолюбивых, чем бывшие рабы, сбросившие цепи. Они узнали подлинную цену свободы и больше никогда не наденут ярмо…
— Чушь какая-то, — не вытерпел Фитцджеральд.
Ветер подул так прицельно, будто плюнул на свечу. Она, само собой, погасла.
Обри вздохнул:
— Дела не будет. Заметил он, что полнолуние кончилось.
Шрам погрозил призраку кулаком и вернул книги на место. Длиннобородый не остался в долгу: когда кайры собрались выходить, ключ намертво застрял в замке. Шрам в сердцах высадил дверь ногой, а на следующий день заплатил за ремонт.
Во имя богов справедливости мы обязаны сказать: отнюдь не всех придворных радовал грядущий праздник. Вождем черных душ, ненавидящих день рожденья, стала фрейлина Лейла Тальмир. Причиною было чистое суеверие: фрейлина считала дурной приметой, если претендентка на трон ест с руки матери другого претендента.
Применив иносказания и намеки, леди Лейла поделилась тревогою с теми, кому доверяла. Минерва отшутилась, приведя Лейлу в плохо скрываемое бешенство. Министры поняли опасения фрейлины, но были по горло завалены работой и не имели времени на интриги. Офицеры гвардии обожали Минерву и не верили, что она способна ошибаться. А старый асассин, который мог повлиять на владычицу, еще зимой убыл в Фаунтерру. И тогда отчаянье заставило Лейлу искать помощи в стане легкомысленных девиц и непутевых ловеласов — то есть, в секретариате.
— Баронет, позвольте пригласить вас на прогулку.
— Я в ужасе, но покоряюсь судьбе. Куда желаете направиться?
— Мы должны найти подарок для ее величества. Предлагаю объединить усилия.
Погожим августовским вечером они вышли на Купеческую улицу. С переносом столицы торговля в Первой Зиме расцвела. Тут и там блестели красивые витрины, каких еще год назад не видывали на Севере. Продавались фарфор и стекло, яркие шелка, пестрые ковры, изысканные парфюмы, всевозможные сорта чая и кофе. Оружейники и гончары, еще недавно правившие бал, теперь откатились в переулки, уступив видовые места привозным диковинкам.
Впрочем, Дориан Эмбер ни на вдох не поверил, что леди Лейла действительно ищет подарок (и был прав: фрейлина приготовила его задолго до общей истерии). Не обращая внимания на прилавки, баронет задал вопрос:
— Что вас гложет, миледи?
Фрейлина изложила суть. Ориджины нашли уязвимое место владычицы и впились клыками и когтями. Минерва — одинокая сирота. Они дали ей все, о чем она мечтала в детстве: мамкину заботу, милых братика с сестричкой, дни рожденья, подарки, даже забавные семейные ссоры, которые всегда кончаются миром. По просьбе новой мамочки она сделает все, что угодно. А нужно-то всего ничего: отдать свои голоса на выборах…
— Вы ревнуете к леди Софии? — предположил Эмбер. — Хотели бы сами удочерить Минерву?
— Да спасут меня боги! Такое дитя измучит любую мать. Однако это наша законная императрица, а Ориджины манипулируют ею. Снова.
— Или она — ими…
— Ее двор здесь, в ратуше, но она регулярно проводит время в замке. Даже ночует там, в крохотной комнатенке, неподходящей для владычицы. Видите ли, ей нравится северный дух… Нет, милорд, я бы сказала иначе: Минерва стала заложницей.
— Видимо, никто кроме меня, не сможет ее спасти. Что ж, так и быть. Я соблазню леди Иону и похищу ее сердце, а потом верну Ориджинам в обмен на нашу Минерву.