Послы из Фейриса и Закатного Берега, а также южный вельможа по имени Ней-Луккум не нашли ничего лучше, как явиться с поздравлениями сегодня, прямо в день рожденья. Редкое невежество! Прием официальных делегаций и формальных поздравлений — тяжкий труд для императрицы, не имеющий ничего общего с празднованием. Особый день назначается для этих целей. Но отказать во внимании послам, проделавшим дальний путь, было никак нельзя. Чтобы соблюсти вежливость, герцог лично принял их в своем кабинете и застрял на добрых три часа.
Тем временем гости проголодались, и была подана трапеза. Не дав обеду перерасти в ужин, леди София вскоре выдворила гостей из-за столов и объявила танцы. Владычица хотела одарить герцога честью первого танца, но этот хам до сих пор не явился, и честь досталась генералу Дейви. Замковый двор оказался неплохим местом для бала: высокие стены спасали от жары, а музыка звучала прекрасно, отражаясь от древних камней. Если б только не брусчатка под ногами… Мира на каблуках дважды попыталась подвернуть лодыжку, чередуя стоны боли с заверениями: «Ах, не волнуйтесь, все прекрасно!» Генерал Дейви оказался не только понятливым, но и сильным. Приподнял императрицу, покружил, пока звучала музыка, а затем опустил на землю. После этого Мира забыла про бальную карту и выбирала партнеров сугубо по ширине плеч: барон Стэтхем, кастелян Хайрок, даже Роберт, сосланный ею на каторгу.
— Милорд, вы же не станете смеяться, если я приглашу вас?
— Бывает…
Худосочному Дориану Эмберу было отказано, и он нашел утешение в танце с леди Ионой.
Эрвин София Джессика наблюдал за событиями из окна кабинета, ведя разговор с послами трех земель. Дозорные кайры встретили послов на границе герцогства больше недели назад. Эрвину ничего не стоило устроить их прибытие в Первую Зиму днем раньше или позже. Однако большим влиянием на герцога всегда обладала сестра. В данном случае сказалась ее идея о том, что изящная интрига — это признак любви. Эрвин приказал дозорным доставить послов в тот единственный день, когда владычице не до них.
Много любопытного было сказано в ходе беседы, но вот герцог увидел через окно, что в замок привезли чудо-торт. Пропускать фейерверк Эрвин не желал, потому выделил послам комнаты и распрощался. Он вышел во двор и сразу был пойман теми, кто ожидал его внимания. Генерал-полковник Стэтхем жаждал показать герцогу на стратемном поле новую расстановку битвы. Фитцджеральд и Шрам просили внести изменения в план праздника. Эрвин не успел понять, какие именно, когда в беседу влез баронет со странными вопросами касательно мужской и женской дружбы…
— Господа, увольте! Какие битвы и какая дружба, когда меня ждет торт! Лучше скажите, куда подевался сладкий стол?
— Леди София решила, что во дворе мороженое растает, и перенесла десерты в трапезную.
— Как — в трапезную?..
Герцог вбежал в помещение, движимый нехорошим предчувствием. Первым делом он увидел огромный торт, увенчанный батареей из двадцати взрывчатых свечей. Императрица любовалась портретом на глазури:
— Это же я, какая прелесть!
Иона всем своим видом сигналила: «Без-вку-си-ца». А Дейви склонился над тортом с искровой зажигалкой, и офицеры хором кричали:
— Поджигай! Поджигай!
И что-то еще было неправильно в этой картине, очень неправильно, но Эрвин не успел понять. Раздался крик: «Поберегись!» — и он шарахнулся к стене, а в трапезную въехал конь.
Точнее, не конь, а белая лошадь. Роскошная, мускулистая, пышногривая — из тех кобыл, которых жеребцы чуют за милю. Верхом на ней Харви Шаттэрхенд лихо проскакал всю трапезную, опрокинул несколько стульев и до визга напугал служанок. У дальней стены развернул кобылу и, гарцуя, подъехал к Минерве.
— Вот мой подарок! Если в мире есть лошадь, достойная императрицы, то теперь она ваша!