— Теперь снимай штаны! — рявкнул он парню в ухо.
— Зачем? — пролепетал тот. — Не надо! Забирай все, только не это…
— Дурак! — выдохнул Дима, ему стало смешно. — Больно хорошо о себе думаешь. Снимай, говорю! — и тут же острым лезвием ткнул ему в горло, рассекая кожу.
Парень дрожащими руками расстегнул ремень, и брюки с него свалились.
— А ты снимай юбку, — приказал Дима девушке.
Она молча подчинилась.
Он схватил брюки и юбку и стремглав выскочил из подъезда, здраво рассудив, что в таком виде парочка не станет звать на помощь, а сначала вернется к себе в квартиру, чтобы привести себя в порядок. Так и произошло. Глянув друг на друга, парень и девушка бросились вверх по лестнице.
Одежду их Дима выбросил в ближайшую урну, туда же отправились опустошенные кошелек и бумажник, а лыжную шапочку и нож спрятал в карман — «орудиями производства» он дорожил.
Дома Дима расположился на убогой кухоньке, где кроме столика и колченогих стульев ничего не было. Лампочка была без абажура, окно — без занавески. На давно не мытой плите сиротливо стоял закопченный чайник.
Он сгреб со стола остатки трапезы прямо на пол и, выложив на него добычу: деньги и драгоценности, разложил их на кучки, откинулся на стуле и некоторое время самодовольно взирал на награбленное. Потом встал, достал из картонного ящика, стоявшего возле стены, недопитую бутылку коньяка, вылил остатки в мутный стакан, проглотил без закуски и секунду молча прислушивался к себе. Довольно хмыкнул и отправился спать.
Комната была обставлена по-спартански: шаткая кровать, заправленная грязным бельем, и стул. Дима стащил с себя брюки и рубашку, повесил на спинку стула, рядом положил часы. Было три часа ночи…
Димина рука, вялая со сна, поползла по стулу и нащупала часы. Приоткрыв один глаз, он посмотрел на них: половина двенадцатого.
Он открыл оба глаза и осмотрелся.
Он лежал в своей кровати. Комната вся была освещена ярким солнцем.
— Кошмар, — поняв, что окончательно проснулся, пробормотал Дима, имея в виду сон, который ему приснился. — Сколько раз врачи предупреждали: нельзя на ночь наедаться.
На стуле висели чистая рубаха и выглаженные брюки. Он втянул воздух, невольно улыбнулся, ощущая вкусные ароматы, доносящиеся из кухни, и поднялся с кровати. Голова ужасно болела, лицо пылало жарким огнем.
— Маша, ты где? — позвал он.
Она, как всегда, хлопотала на кухне. На накрахмаленной скатерти уже стоял стакан грейпфрутового сока, на тарелках лежали половинки киви и неизменные тосты.
Дима плюхнулся на стул и пожаловался жене:
— Ты представить себе не можешь, какой ужасный сон мне приснился. Проспал почти до полудня, а чувствую себя совершенно разбитым.
— Сегодня на завтрак твои любимые вареники. Может, еще сосисок сварить? Свежие, я только что в магазин бегала, — поцеловав его, сказала Маша.
— Приятно, черт возьми, ощущать заботу и внимание со стороны жены, — заметил Дима. — Ты — награда за все мои невзгоды и неприятности.
— Димочка, не гневи судьбу, — ответила Маша. — Тебе грех жаловаться. Ты занимаешься любимым делом, ты — уважаемый в городе человек. Тебя все ценят. О любящей тебя жене из скромности не упоминаю.
Подхватив сумочку, она бросилась к двери:
— Все, я убегаю. Не забудь надеть шарф, сегодня сильный ветер.
В ночном клубе было столпотворение. На сцене показывали стриптиз. Будь Дима один, он бы, конечно, посмотрел представление, но в клуб они пошли компанией, и рядом с ним сидела вице-президент банка Елена Петровна. Она решительно поднялась со своего места:
— Дмитрий Павлович, это зрелище для вас. Наслаждайтесь, а я пойду в казино, проверю, каково нынче мое счастье.
— Елена Петровна, я не оставлю вас одну в этом вертепе. — Дима тоже встал и галантно предложил даме руку. — Позвольте мне сопровождать вас. Тем более что я крайне заинтересован в том, чтобы счастье не покидало главного спонсора нашего театра.
Они прошли по длинному коридору к казино. Администратор распахнул перед ними дверь.
— Я думала, вы обо мне беспокоитесь, а вас, оказывается, только дела вашего театра волнуют.
— Елена Петровна, вы волнуете меня значительно больше, чем театр, — чуть понизив голос, произнес Дима.
Но она не приняла всерьез его слова:
— Да ладно вам, Дмитрий Павлович, все в городе знают, какой вы примерный семьянин. Впрочем, это не удивительно. Более заботливого человека, чем ваша жена, и представить невозможно.
Елена Петровна обменяла в кассе деньги на фишки разных цветов и уверенно заняла место за столом с рулеткой.