Блэквелл кивнул, чуть опустив голову.
— Было приятно познакомиться, Женевьева Гримм.
Женевьева улыбнулась.
— Надеюсь, мы ещё встретимся.
Блэквелл отвёл взгляд, а у Офелии сжалось сердце. Она обняла сестру, крепко прижав её к себе.
— Я люблю тебя, — прошептала она на ухо Женевьеве.
— Я тоже тебя люблю, — так же тихо ответила та. — Что бы ты ни выбрала, береги своё сердце. Ладно?
Офелия украдкой взглянула на Блэквелла, пытаясь понять, услышал ли он эти слова. Но если он и слышал, то никак это не показал. Она кивнула сестре и отступила на шаг.
— О, Женевьева?
— Что?
— Приберись наконец в своей комнате, когда вернёшься домой.
Женевьева закатила глаза, а затем показала сестре весьма неприличный жест, подхватила оба сундука и с вызовом произнесла:
— Хорошо, чёртов особняк. Я, Женевьева Гримм, сдаюсь перед Фантазмой.
Не прошло и мгновения, как появился Дьявол — Зел — схватил Женевьеву за руку и перенёс её в безопасное место.
— Почти всё закончилось, — сказал Блэквелл, обняв Офелию за талию и притянув к себе. — Ещё два уровня, и ты свободна.
Офелия кивнула, уткнувшись лбом ему в грудь. Ещё два уровня — и она будет свободна. А он — нет.
На восьмом уровне, где больше не осталось изолированных групп, Блэквелл отвёл её в вестибюль, где уже начали собираться оставшиеся участники. Вместе с ней и Шарлоттой их осталось шестеро. Двое мужчин выглядели совершенно по-разному: один из них был измождённым, будто выжил здесь только чудом, а второй — угрюмым, с уверенным и оценивающим взглядом.
Шарлотта кивнула Офелии, здороваясь. Вскоре появился Дьявол, ответственный за испытание. Последний, кого Офелия ожидала увидеть, был Синклер.
Он медленно окинул всех взглядом, а когда его глаза остановились на Офелии — теперь без Женевьевы — на его лице заиграла зловещая ухмылка. У Офелии ёкнуло сердце.
— Для тех, кто ещё не знает меня, — начал он, — меня зовут Синклер. Вот ваша подсказка.
Дверь уровня появилась, на ней было всего два слова: «Выбирай мудро.»
Эти два слова показались ей куда более зловещими, чем все предыдущие подсказки об огненных океанах и раскачивающихся пилах.
— Когда я назову ваше имя, — пропел Синклер, — подойдите.
Неудивительно, что её он оставил на конец.
Когда подошла её очередь, его улыбка стала хищной.
— Похоже, твоя сестра всё-таки сдалась.
— Что-то мне подсказывает, что твоё новое удовольствие от этого значит, что ты снова сыграл со мной, — ответила она.
— До тебя и правда все медленно доходит, — согласился он. — Но не беспокойся, у меня есть предчувствие, что вы скоро снова встретитесь.
Она не стала тратить время на споры и шагнула в портал. Её окружила белая комната, без единого предмета.
— Эй! — позвала она, её голос эхом разнёсся по пустому пространству. Она уже собиралась крикнуть Блэквелла, как за её спиной послышался знакомый голос.
— Офи?
Офелия резко обернулась и увидела Женевьеву. Та выглядела сбитой с толку.
— Женевьева. Какого чёрта… —
До того, как Офелия успела закончить фразу, кто-то другой произнес её имя.
Офелия обернулась ещё раз и увидела… ещё одну Женевьеву.
— Это не я, — сказала первая Женевьева, с ужасом в глазах.
— Что здесь, к черту, происходит? — вторая Женевьева смотрела встревоженно.
Офелия выругалась. Конечно. Теперь указания Синклера имели смысл. Она позвала Блэквелла, и когда тот наконец появился, пугающе задержавшись, она махнула рукой в сторону двух одинаковых копий своей сестры. Те спорили уже десять минут подряд, пытаясь доказать, кто из них настоящая.
— Есть идеи? — спросила она.
— Этот уровень — Предательство, — пояснил он. — Ты должна определить, кто настоящая Женевьева, чтобы выиграть. Но… есть кое-что, что я давно должен был тебе рассказать.
Она приподняла брови:
— Что именно?
— Ставки на этом уровне намного выше, чем просто потерять Фантазму.
— Что это значит? — потребовала она объяснений.
Он глубоко вздохнул:
— Если ты выберешь неправильную Женевьеву, магия убьёт настоящую Женевьеву за пределами Фантазмы. Это самое сильное оружие Фантазмы.
— Что? — вскрикнула она.
— Вот почему я настаивал, чтобы она отказалась от участия, — вздохнул он. — Если бы она осталась, вы обе оказались бы здесь вместе, и обе могли бы погибнуть.
— Но в опасности именно она, Блэквелл! Именно она умрёт, если… Постой.