— Для этого уже слишком поздно, — сказал его отец.
— Я вернусь в Ноктурнию, — пообещал Салем, делая нетвёрдый шаг вперёд. — На всю свою вечную жизнь, если это то, чего ты хочешь. Только не тронь её. Позволь ей вернуться к своей жизни.
— Не двигайся, Блэквелл, — голос отца прогремел по залу.
Салем замер. Магическая сила захватила всё его тело, парализуя каждое движение, как только прозвучало его Истинное Имя.
Король улыбнулся, склоняясь к самому уху Энджел.
— Последние слова для твоего возлюбленного, девочка?
Груз безнадёжности осел на плечах Салема, пока он был вынужден наблюдать, как Энджел из последних сил поднимает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Смирение, отразившееся в её голубых глазах, заставило его хотеть взреветь от ярости. Он боролся с магией, сковавшей его тело, напрягал мышцы до предела, пока все они не начали дрожать от напряжения. Всё напрасно.
— Я люблю тебя, Салем, — прошептала она.
Его отец расхохотался и приказал:
— Говори, Блэквелл.
— Я люблю тебя, — прохрипел Салем. — Прости, что ты вообще встретила меня. Я никогда себе этого не прощу.
— Пожалуйста… — с трудом проглотив слёзы, она прошептала: — Пожалуйста, не забывай меня.
— Никогда.
— Ты обещаешь? — умоляла она.
— Клянусь, Энжел, — прошептал он.
И тогда Король Демонов протянул руку, пронзил её грудь и вырвал сердце.
Салем заревел, и пламя, окаймлявшее зал, взметнулось выше, охватывая стены и устремляясь к самому потолку. Его крик был настолько громким, что его, казалось, могли услышать даже существа на Небесах.
Король щёлкнул пальцами, не занятыми пульсирующим сердцем Энджел, и в зале возник демонический слуга. Король бросил её изувеченное тело и сердце к ногам демона, вызывая в Салеме ненависть к этой чудовищной апатии.
— Утилизируй её, как мы обсуждали, — холодно произнёс он.
Демон молча кивнул, поднял безжизненное, окровавленное тело и исчез.
— Подойди ко мне, Блэквелл, — теперь приказал Король.
— Я уничтожу тебя, — поклялся Салем, пока его ноги непроизвольно несли его к отцу. — Я не успокоюсь, пока не расплавлю каждый дюйм плоти с твоих костей и не вырву твоё проклятое сердце из груди. Я скормлю его твоим Адским Гончим, а затем отдам им твою душу на растерзание, пока от неё ничего не останется.
Жестокий огонёк мелькнул в глазах его отца.
— И как ты собираешься это сделать, сынок, если я изгоню тебя отсюда и привяжу к другому месту?
Салем сорвался.
— Что ты несёшь?
— Ты думал, что лишение тебя её — это всё наказание? Эта часть была слишком простой, чтобы доставить мне удовольствие, — язвительно заметил его отец. — Ты хотел предать меня ради забав с этой драгоценной смертной, позволил ей узнать твое Истинное Имя? Я создал место, где ты сможешь насладиться им, сколько я сочту нужным.
Салем вдруг почувствовал себя бесконечно уставшим. Его отец знал его Истинное Имя. Любая угроза в его адрес была пустой. А теперь, когда Энжел была мертва… у него больше не было причин сражаться.
— Не теряй надежду так быстро, — наставительно произнёс отец. — Я оставил тебе лазейку.
Салем был слишком вымотан, чтобы спрашивать, что за лазейка. Нет, не вымотан. Опустошён. Замёрзший изнутри.
Король ухватил сына за лицо с нескрываемой злобой.
— Салемаэстр Эразмус Блэквелл, я приговариваю тебя к моей новой забаве — Фантазме. Миру кошмаров, которым ты будешь править, не помня, каким предательским ублюдком ты стал для меня. Возможно, со временем ты заслужишь титул Принца Демонов. Отныне ты принадлежишь Фантазме и мне. Если только не найдёшь сердце и ключ, чтобы освободиться, — объявил Король.
— А если я освобожусь? — спросил Салем.
— Ты получишь заслуженную награду. Чего ты хочешь? — Король усмехнулся.
— Я хочу, чтобы каждая душа, знающая моё Истинное Имя, забыла его, — прошипел Салем.
Король рассмеялся.
— Это не вернёт её. Но у нас будет сделка. Если сумеешь освободиться из Фантазмы, я клянусь забыть твоё Истинное Имя.
Когда магия нерушимой клятвы его отца окутала их, Король щёлкнул пальцами, и Салем увидел, как другие демоны, оставшиеся в зале, вытолкнули вперёд Синклера.
— Синклер. Сопроводи моего сына в его новый дом. Убедись, что ты подробно расскажешь ему обо всём, как мы обсуждали, прежде чем начнётся игра, хорошо?
Синклер низко склонил голову в знак повиновения и, повернувшись к Салему, сделал резкий жест подбородком.
— Пойдём, Блэквелл, — с ненавистью процедил он.
Салемаэстр молча последовал за бывшим другом. В голове эхом звучало только одно имя. Оно будет звенеть там, пока от него самого не останется лишь прах.