— Никаких секретарей, — ответил он, когда По внезапно снова появился, потеревшись головой о его ногу. — Только Дьяволы, Призраки и сама Фантазма. У особняка есть свой разум, если ты не заметила. Он решает, когда проявить самые большие страхи своих гостей, и призывает Призраков и Привидений на помощь, но Дьяволы координируют другие ловушки, когда им становится скучно. А если этого недостаточно, чтобы уничтожить людей, за дело берутся уровни и другие участники.
— Понятно, — пробормотала она, наблюдая, как Блэквелл пнул кота в темноту. — Кто здесь главный?
— Это знают только Дьяволы — и они дали клятву хранить секрет. Единственные существа, которые встречали создателя, — это участники, прошедшие восьмой уровень и выигравшие ставку на вход в девятый.
— Ставку? — переспросила она.
— Если более одного участника проходит восьмой уровень и доживает до девятого, они либо должны устранить друг друга, пока не останется только один, либо предложить самую высокую ставку, чтобы получить право войти.
Она содрогнулась от мысли о смертельных поединках, которые должны происходить, когда слишком много людей доходит до финала. Офелия не могла представить, что убьёт кого-то только ради шанса встретиться с монстром, создавшим это место.
Блэквелл подошёл к деревянному комоду в её комнате и достал оттуда две не зажжённые свечи. Щёлкнув пальцами, он зажёг фитили и протянул одну Офелии.
— Готова?
Она напряжённо кивнула, холодок пробежал по её телу, которое отчаянно умоляло её не возвращаться в демонический проход. Но она отказалась поддаваться страху. Офелия шагнула в дверной проём и подняла свечу, освещая тени, с особой тщательностью убеждаясь, что существо, с которым она столкнулась прошлой ночью, не было рядом. По её спине пробежала дрожь при этом воспоминании.
— Что-то не так? — спросил Блэквелл, его зелёные глаза поблёскивали весельем, когда он заметил, как она замерла.
— Нет, — ответила она, не давая ему повода для очередной шутки. Выражение его лица выдавало сомнения, но она проигнорировала это, сменив тему. — Если ты не один из Призраков, устраивающих ловушки, как ты оказался здесь заперт?
— Это, — сказал он, — и есть главный вопрос, не так ли?
Блэквелл позволил ей идти впереди, шагая следом по коридору, при этом его рука едва касалась её плеча, словно уверяя её в своём присутствии. Очевидно, её попытка проявить невозмутимость при возвращении в тёмный проход не удалась, и этот жест с его стороны вызвал в ней тёплую благодарность. В свете танцующего пламени её свечи на каменных стенах колыхались тени, но его силуэт оставался отсутствующим.
— Единственная реальность, которую я могу вспомнить, — это Фантазма, — начал он, его голос звучал ровно и гладко, словно он повторял эти слова много раз. — У меня нет воспоминаний о том, как я здесь оказался, и почему могу делать то, что не под силу остальным Призракам. Всё, что я знаю, — это заключать сделки с участниками, наблюдать за их провалом и ждать, пока Фантазма переместится в другой город, чтобы найти новую жертву, когда начнётся следующее состязание. Раз за разом. Остальные Призраки привязаны к этому месту, потому что умерли здесь или заключили неудачные сделки с Дьяволом в прошлой жизни и вынуждены оставаться до тех пор, пока их долги не будут погашены, и они смогут уйти. Некоторые не справляются и со временем превращаются в Привидений, которых Фантазма использует для ловушек.
— Что случилось с другими участниками, провалившими твою сделку? — тихо спросила она.
— Немногие умерли, если ты об этом, — заверил он. — Многие сдавались, но большинство выигрывали Фантазму.
Она бросила взгляд через плечо:
— Они получили свой приз, а ты — десять лет их жизни.
Его зелёные глаза встретились с её без малейшего намёка на раскаяние.
— Именно так.
Если бы они были умнее, подумала она, они просто попросили бы расторгнуть свои кровные сделки. Но теперь, когда эта мысль пришла ей в голову, она задумалась, не потратит ли она свой собственный Дар Дьявола, если выиграет его, на возвращение десяти лет своей жизни или на что-то другое, что могла бы захотеть.
— Трудно ли было наблюдать за теми, кто умирал? — Офелия остановилась и повернулась к нему, её голова наклонилась с любопытством. — Не думаю, что смогла бы выносить такое снова и снова.
— Быть слишком сострадательной в таком месте — это ошибка, — предупредил он. — Мягкие сердца здесь не выживают.
— Какие же сердца выживают?
Он наклонился вплотную, так что их глаза оказались на одном уровне: