Едва эти слова слетели с его губ, как Офелия почувствовала жжение в области поясницы. Она зашипела, и Блэквелл быстро перешёл к делу.
Опустившись на колени позади неё, он искусно развязал корсет, вытащив ленты, и снял его с её тела, отбросив в сторону. Затем его пальцы разорвали пуговицы на её нижнем платье, и маленькие кусочки застёжек со звоном падали на пол. Платье и корсет отправились туда же, куда и остатки угрозы, что могла расплавить её плоть до костей. Холодный воздух коснулся её обнажённой кожи, и она с облегчением вздохнула. Боковым зрением она заметила блеск золота — к татуировке звезды, полученной после первого испытания, добавилась ещё одна.
— Спасибо, — тихо сказала она, поворачиваясь к Блэквеллу, и заметила, как танцующий свет свечей подчёркивал его мрачное выражение лица. — Что случилось?
— Я должен был перенести тебя отсюда, но потратил слишком много сил на месть, — признался он.
— На Кэйда?
Он отвёл глаза, коротко кивнув.
— Больше я такой ошибки не допущу, не волнуйся.
— Ты вытащил меня оттуда. Всё могло быть хуже.
— Ты не понимаешь, — он встретил её взгляд. — Каждый раз, когда я позволяю тебе пострадать, связь между нами слабеет. Со временем это затруднит мне слышать, когда ты призовёшь меня. Это могло стать катастрофой.
— О, — прошептала она. — Почему ты не сказал об этом раньше?
— Должен был, — согласился он. — Особенно учитывая твою склонность к неприятностям.
Офелия сдержала желание показать ему язык.
— Ладно. Больше никаких ошибок.
— Именно, — твёрдо ответил он. — А значит, я должен отвести тебя обратно в комнату, пока мы не активировали ещё какую-нибудь смертельную ловушку.
— Что? Нет! — возразила она. — Я рисковала своей жизнью под кислотным дождём не для того, чтобы всё бросить! Мы должны узнать, куда ведёт этот путь.
Блэквелл закатил глаза с явной усталостью, но спорить не стал. Он поднял один из канделябров, чтобы осветить остальную часть комнаты. Помещение было меньше предыдущего, стены и потолок отделаны тёмными досками из дуба с узлами. На дальней стороне комнаты стоял одинокий книжный шкаф.
— Могу предположить, что этот путь обратно в библиотеку, — заметил он.
— Чёрт возьми, — рассердилась Офелия. — Всё это ради ничего? Одна большая ловушка, ведущая в никуда? Я ненавижу это место!
На его губах появилась лёгкая улыбка.
— Добро пожаловать в клуб.
— Я снесу эти доски к чертям, если придётся, — размахивая руками, продолжила она.
— Ангел? — мягко произнёс Блэквелл.
— Я сожгу это проклятое место до тла!
— Офелия.
— Что?
Его глаза сверкнули знакомой хитростью.
— Хотя мне очень нравится твоя тирада, она была бы гораздо убедительнее, если бы ты не сидела почти голая.
До неё наконец дошло, что она была в одной нижней рубашке. Её щеки вспыхнули, и она, выдавив из себя сдавленный вскрик, поспешила закрыться руками.
— Отвернись! — скомандовала она.
— Думаю, уже слишком поздно для стыдливости, не находишь? — ответил он с приподнятой бровью.
— Говорит тот, кто сам не почти голый! — возразила она.
Теперь его улыбка превратилась в самодовольную ухмылку.
— Это можно легко исправить, если хочешь.
— Ты просто заноза в моём боку! — нахмурившись, произнесла она. — Честно говоря, удивлена, как легко ты справился с моим корсетом.
Он наклонился так близко, что их носы едва не коснулись.
— Нет такой одежды, которую я не смог бы снять быстро и умело.
Холодок пробежал по её позвоночнику от его слов, наполнив их скрытым соблазном. Она невольно опустила взгляд на его губы.
— Знаешь, я всё ещё жду рассказа о том, что произошло с тем самозванцем во время испытания, — протянул он. — Умираю от любопытства узнать, какие впечатления мне предстоит заменить.
Офелия залилась краской, но подняла подбородок, отказываясь доставить ему то удовольствие, которое он так явно ожидал.
— Если ты не хочешь рассказывать, — продолжил Блэквелл с игривой улыбкой, — я просто воображу свою версию событий. Уверен, она будет куда более креативной.
Она прищурила глаза.
— Вперёд, — бросила она с вызовом. — Рассказывай. Как бы всё выглядело, если бы это был ты, а не иллюзия?
— Ты уверена, что хочешь услышать? — Его голос стал хриплым, когда он придвинулся ближе, так, что их губы почти касались. — Или тебе бы больше хотелось, чтобы я показал?
Что-то менялось в ней. Может быть, это его захватывающая близость, может, три дня непрекращающихся смертельных испытаний, или то, что наблюдать за окружающей страстью заставляло её осознать, что она никогда по-настоящему не испытывала ничего подобного. Она жаждала страсти, пусть даже всего на миг. И Блэквелл, способный разжечь огонь в её крови одним взглядом, казался идеальным кандидатом.