Подтверждая это, мимо них пронеслась карета, цокот копыт лошадей смешивался с мягкими нотами джаза, доносившимися издалека. Пара, которая шла навстречу им, качала головами при виде сестёр, и Офелия не была уверена, осуждали ли они их за что-то, или же слухи о смерти их матери уже разлетелись настолько, что местные жители начинали выражать свои соболезнования. Как бы то ни было, ледяной взгляд, который Офелия бросила им в ответ, был достаточен, чтобы они вздрогнули и поспешили прочь.
— Похоже, мамин дар смущать горожан передался тебе, — Женевьева слегка сморщила нос. — Не буду врать, Офи — смотреть на тебя теперь стало немного сложнее.
Неудивительно, что Женевьева находила новый цвет глаз Офелии пугающим. Её младшая сестра всегда испытывала трудности с тем, чтобы смотреть матери прямо в глаза, и неоднократно заявляла, что, если Офелия трагически уйдёт из жизни, не оставив наследников, Женевьева не собирается продолжать семейное дело.
То, как легко люди приходили в смятение из-за их странной семьи, всегда раздражало Женевьеву. Когда она достигла определённого возраста, то даже начала отказываться сопровождать мать в город, чтобы не столкнуться с кем-то из своих друзей. Но Офелии это никогда не мешало.
Возможно, потому, что Офелия знала: однажды это станет её судьбой. Или же потому, что Женевьева просто стыдилась, потому что её друзья говорили ей, как надо делать, а у Офелии никогда не было собственных друзей, чтобы испытать такое давление. Немногие ухажёры, которые когда-либо интересовались Офелией, исчезали так же быстро, как возникали — краткие страстные романы угасали, не доходя до того момента, когда можно было бы представить их семье.
Офелия не могла не задаться вопросом, готова ли она вообще адаптироваться к нормальной жизни без их матери. Смерть была для неё привычной. А вот жить — настоящее испытание.
Рядом с ней Женевьева внезапно вздрогнула, бросив странный взгляд через плечо.
— Что такое? — с тревогой спросила Офелия.
Женевьева замялась.
— Это то, что сказала одна из моих подруг… насчёт… — Она покачала головой. — Забудь. Давай просто вернёмся домой. Мне холодно.
— Давай поймаем карету, — настаивала Офелия, когда ночь начала сжимать их в своих объятиях. — Я знаю, что нам не стоит тратить деньги, но я не хочу находиться здесь ни секундой дольше, чем необходимо.
ГЛАВА 4. НЕКРОМАНТСКИЙ БИЗНЕС
Одна ночь до Фантазма
Раздался настойчивый стук в дверь.
Офелия с трудом открыла глаза от шума. Неохотно выбравшись из постели, она наощупь нашла что-то приличное из одежды, прежде чем спуститься вниз, чтобы выяснить, что за суета поднялась в такой ранний час.
Женевьева тоже выглянула из своей комнаты, и её взгляд пылал гневом из-за столь несвоевременного пробуждения. По припухлостям под глазами сестры Офелия поняла, что ни одна из них прошлой ночью не выспалась. Офелия лежала без сна до самых ведьмовских часов — промежутка между полуночью и четырьмя часами утра, когда завеса между миром смертных и Загробным миром становится тончайшей, — после того как они вернулись из своей поспешной поездки на карете, не в силах перестать думать о своём будущем, своей магии и странных сердцебиениях её медальона на шее…
Теперь Офелия потерла глаза, прежде чем резко распахнуть входную дверь, моргая, пытаясь привыкнуть к утреннему свету, который хлынул через порог. Когда пятна перед глазами наконец исчезли, она увидела на крыльце поместья двух мужчин. Оба были ей незнакомы, и по их лицам было видно, что они предпочли бы быть где угодно, но только не здесь, у дверей поместья Гримм в столь ранний час. Впрочем, Офелия тоже предпочла бы, чтобы они были где угодно, кроме её крыльца.
— Офелия Гримм? — спросил первый мужчина.
Это был пожилой, коренастый джентльмен с густыми усами, в которых чередовались чёрные и седые волоски. Усы были слегка перекошены. Его коллега был значительно моложе и стройнее, с ярко-рыжими волосами и бородой, которые резко контрастировали с его тусклым серым костюмом-тройкой. Оба внимательно смотрели на неопрятные красные розы, свисавшие с балок крыльца, будто это были не цветы, а кинжалы. Офелия предположила, что для них было странно видеть розы, растущие в таком месте. Но эти розы были любимым способом её матери удерживать нежелательные призрачные сущности снаружи и привязанных духов внутри дома. Вдоль внешних стен поместья Гримм росли целые кусты этих роз, они обвивали решётки на фасаде дома, а также окаймляли забор и ворота.