Навстречу мне из-за угла заброшенного дома с выбитыми окнами и обшарпанными стенами выехал на велосипеде белокурый вихрастый пацан примерно десятилетнего возраста в шортах, резиновых сланцах и замызганной майке. Я остановил его и спросил, как мне пройти на ту улицу, где должен был находиться дом Колчака. Мальчишка смерил меня изумлённым взглядом — наверняка ему показался странным мой чёрный наряд — и, поведав, что «это совсем недалеко», указал рукой направление. Коротко поблагодарив его, я отправился в ту сторону, а он с важным видом сплюнул на землю и не спеша продолжил свой путь. Когда я прибыл на место, определив нужный мне адрес по названию и номеру на жестяной табличке, то выяснил, что Колян проживает в простом одноквартирном доме сельского типа и все без исключения постройки на этой улице обнесены невысокими заборами и выполнены в одинаковом стиле. Данный вид вызвал у меня лёгкое чувство дежавю, словно я совершил путешествие во времени, переместившись в позавчерашний день, и сейчас на крыльцо своей хижины выйдет Петюня — так сильно были похожи друг на друга, хотя и располагались в противоположных концах города, два микрорайона, в которых обитали оба знакомых мне человека.
Я осмотрелся и, не заметив поблизости людей, подошёл к калитке и медленно, так чтобы не производить лишнего шума, отворил её. Внутри маленького двора не было ничего примечательного, и лишь примитивный турник из двух длинных и толстых досок, вкопанных в землю, и строительного лома, служащего перекладиной и кустарно закреплённого сверху при помощи загнутых гвоздей, мог привлечь к себе внимание скучающего гостя, каковым я, в общем-то, не являлся, потому как доподлинно знал, что в ближайшие минуты скучать мне уж точно не придётся. Вопреки моим опасениям, входная дверь жилища оказалась не заперта, и я расценил этот обнадёживающий факт как знак свыше. Выходит, фортуна благосклонна ко мне сегодня и моим намерениям суждено осуществиться надлежащим образом. Стараясь двигаться особенно тихо, я приоткрыл дверь и, соблюдая предельную осторожность, пробрался в помещение. Пройдя через небольшой коридорчик, выполнявший, очевидно, функцию прихожей, я очутился в просторной полутёмной комнате. Несмотря на то, что окна были прикрыты занавесками, неугомонные солнечные лучи всё-таки находили лазейки в матерчатой преграде и проникали сквозь немногочисленные щели между ней и оконной рамой, позволяя тем самым мне сориентироваться и, если потребуется, приготовиться к неприятным неожиданностям. Мой взгляд скользил по предметам интерьера — двум высоким шкафам, круглому столу с раскиданными по его поверхности пустыми пластиковыми бутылками из-под пива, телевизору с плоским экраном, расположившемуся на широкой тумбочке, старому, с облезлыми пятнами, ковру на полу, а также покрашенным белой краской трубам отопления у стен, примыкающим к батареям типа «гармошка», — и остановился на диване в углу, где, сложив руки на груди, лежал на спине и головой на подушке без наволочки невысокий мужчина в синем и сильно поношенном спортивном костюме. Судя по закрытым глазам и размеренному, спокойному дыханию, он спал крепким сном.
Мне не составило большого труда узнать Николая. Он, естественно, изменился, но не настолько, чтобы его можно было спутать с кем-то другим. Я скинул с плеча сумку и опустил к своим ногам, потом достал из неё «Чёрного рыбака» и поставил музыкальный аппарат на стол. Вслед за этим подошёл к ближайшему выключателю и, прикоснувшись к нему, зажёг электрическую люстру на потолке. Комнату залил яркий свет, однако Колян так и не проснулся, зато теперь я мог во всех подробностях разглядеть хозяина дома. Лицо у него похудело, на нём появились морщины и под глазами мешки, но рыжие волосы по-прежнему были густыми, а усы и короткая борода, которых не было в молодые годы, ещё больше сделали Колчака похожим на одного из героев американских боевиков 80-х годов. Я перевёл взгляд на его ладони и невольно усмехнулся, увидев шарообразные выпуклости между костяшками указательных и средних пальцев, а также между безымянных и мизинцев. Николай был самым старшим по возрасту среди «самураев» и единственным из них, кто отслужил в армии, где по дурости закачал себе в руки то ли вазелин, то ли борную мазь, превратив, по существу, свои кисти в натуральные кастеты. Ходили слухи, что там же, в «армейке», он внедрил себе ещё и шарики из плексигласа под кожу члена. Насчёт того, имел ли он головокружительный успех у девушек и женщин благодаря «усовершенствованному» половому органу, мне ничего известно не было, но вот соперников в драках он своими «трансформированными» кулаками «вырубал» регулярно, хотя сейчас, много лет спустя, я уже понимал, что в первую очередь решающую роль тогда играл совсем не вазелин, а бойцовский талант Коляна.