В большой бутылке вместо воды оказался самогон с резким, специфическим запахом, напомнившим мне мою юность, — тогда этот дешёвый алкогольный напиток был очень популярен в сельской местности и его легко можно было купить в нашей деревне у некоторых хорошо известных личностей, пытавшихся таким образом поправить или улучшить состояние собственных финансов. Я решил, что не стоит добру пропадать просто так, поэтому достал съестные припасы из холодильника и положил их на стол, потом отыскал в одном из шкафов пластмассовую разделочную доску, старый кухонный нож с рукояткой, обмотанной изолентой, а также сильно поцарапанную алюминиевую кружку с застарелым жёлтым налётом на внутренней поверхности и завершил свои приготовления тем, что нарезал хлеб на небольшие куски, а сало на тонкие ломтики и налил в кружку самогон. Первый же глоток жарким пламенем обжёг мне горло, и в носу засвербело от ядрёного сивушного «аромата», но мгновение спустя в груди приятно потеплело, а солёное сало и ржаной хлеб помогли компенсировать все неприятные ощущения. Меня вначале позабавила мысль о том, что Хан, очевидно, вовсе не склонен соблюдать религиозные традиции родного ему народа, раз у него в меню присутствует запрещённый продукт, но затем мне вспомнилось, что в «Интернационале» не приветствовались нормы и порядки, принятые в обществе обычных людей, каковых члены этой группы считали «лошарами» и «терпилами», и саркастическая улыбка исчезла с моего лица. Опустившись на табурет, я сделал большой глоток и допил содержимое кружки, после чего сосредоточенно принялся поглощать пищу, ощутив внезапно острый приступ голода. Насытившись, я выглянул в окно, и поскольку меланхоличный пейзаж снаружи совершенно не изменился, мне не оставалось ничего другого, как терпеливо ждать возвращения Хана.
От долгого бездействия я сложил руки на столе, вслед за этим устало опустил на них голову и сам не заметил, как задремал, пока меня не разбудило многоголосое мычание вперемешку с трескучим шумом мотора. Я резко вскочил, опрокинув табурет, и метнулся к окну. Коровье стадо уже зашло на территорию «точки», а за ним показался чёрный мотоцикл «Днепр», которым управлял Султан. Конг сильно поправился — это было заметно даже издалека. Он, в принципе, и раньше не отличался стройностью тела и красотой лица, но за последние годы, по-видимому, совсем перестал следить за фигурой и превратился в толстяка. Учитывая его старое прозвище и новые пропорции, мне тотчас пришла на ум ассоциация с громадной человекообразной обезьяной из известной голливудской кинокартины, хотя своё второе «погоняло» Хан получил, собственно, за любовь к фильмам иной направленности и снятым в другой стране, вернее, городе. Султан остановил трёхколёсный транспорт у сарая, заглушил двигатель и, сойдя на землю, заковылял к загону коровника, чтобы открыть его ворота. Пока он был занят этой деятельностью, я вынул из сумки одежду и «Чёрного рыбака», поставил магнитофон на стол, скинул с себя лёгкие тряпичные кроссовки, светлые брюки и белую футболку и стал облачаться в свой «боевой костюм»: чёрные джинсы, чёрную футболку, ремень с викингом на пряжке и крепкие кожаные кроссовки. Потом отшвырнул пинком один — опрокинутый мной — табурет к раскладушке и сел на второй, положив ладони на колени и вперив взгляд в поверхность входной двери.
Спустя полчаса послышался звук приближающихся шагов и ступеньки приставной лестницы вагончика заскрипели под весом поднимающегося по ним тяжёлого человека. Дверь отворилась и впустила внутрь тучное тело Конга. Пухлая кисть хозяина бытовки привычным движением хлопнула по выключателю, и яркий свет с потолка залил помещение. Хан с широко распахнутыми глазами застыл, будто статуя, увидев меня в пределах своего жалкого и убогого «ханства». Его прямые волосы остались такими же чёрными, как и в годы буйной молодости, и плоское лицо почти не имело морщин. Помятая рубашка без рукавов была распахнута на безволосой груди, а изрядно потрёпанные брюки цвета хаки приобрели коричневый оттенок от пыли. Наверное, прошло уже две или три минуты, а он всё ещё стоял в прежней позе и не произнёс ни слова, не сводя изумлённого взора с моего лица, и только крупные капли пота выступили на его узком лбу. Я ухмыльнулся и протянул руку к магнитоле. Первые ноты музыкальной композиции поп-группы, состоявшей когда-то исключительно из парней, сотрясли воздух в вагончике, заставив Султана судорожно пошевелиться от смятения и страха. Дальнейшие его действия несколько озадачили меня своей непредсказуемостью: он молниеносно развернулся ко мне спиной и бросился наутёк, одним махом соскочив с верхней ступеньки лестницы на землю. Я ударил пальцем по клавише STOP/EJECT и бросился вдогонку за ним.