— Сегодня никак не могу, — вздохнул я и развёл руками. — Мне срочно нужно подсуетиться насчёт похорон. А завтра вечером мой давний приятель тоже сюда заглянет?
— Да. Если этому не помешают какие-нибудь веские причины.
— Вот и отлично! Значит, завтра или послезавтра и увидимся с ним! Я ещё на пару дней задержусь в Казачинске... Света, могу я попросить вас об одном одолжении?
— Разумеется, Влад.
— Не говорите ему обо мне. Вы же помните, я хочу приготовить Андрею сюрприз.
— Конечно, конечно... Я буду нема, как рыба!
— Не «как рыба», а как маленькая очаровательная рыбка! Но даже слово «рыбка» в вашем случае является слишком грубым. Вам больше подходит эпитет «русалка»!
— Ну, вы меня совсем засмущали, Влад! — игриво хихикнула продавщица и жеманно потупила взор.
— Из моих уст звучит лишь только правда! — провозгласил я. — Смею заметить, мне чрезвычайно приятно с вами общаться.
— А вы очень интересный собеседник! Таких нечасто встретишь в нашем городке...
Мы помолчали несколько секунд, а потом я, абсолютно уверенный в том, что наивная представительница прекрасного пола поверила каждому моему слову, проговорил:
— Между прочим, Света, у вас есть тут в продаже простенький, компактный блокнот и ручка к нему?
— У нас большой выбор канцелярских товаров, — скороговоркой выпалила она, похоже, обрадовавшись, что неловкой паузе в нашей доверительной беседе пришёл конец. — Сейчас найду вам что-нибудь качественное и недорогое...
Через пять минут я уже стоял на улице с блокнотом и ручкой в одном кармане и шилом в другом, впрочем, острый инструмент вскоре пришлось переложить в сумку, так как его игла довольно болезненно уткнулась мне в бедро и грозила пропороть лёгкую ткань льняных брюк. До вечера у меня имелось ещё много времени в распоряжении, и я решил побродить по окрестностям и заодно перекусить. Единственной более-менее интересной достопримечательностью оказался «Музей казачьего быта», который я обнаружил совершенно случайно, прогуливаясь по улицам города. Главная комната небольшого домика носила, судя по табличке на стене, традиционное название «горница» и была оснащена русской печью, и заставлена мебелью девятнадцатого века с типичной для того исторического периода хозяйственной утварью, а также напольными двухсторонними стендами с информацией в виде плакатов, брошюр и рисунков про уклад жизни и обычаи казаков. Внутри настенных навесных стендов за раздвижными дверками из оргстекла хранились разнообразные казачьи атрибуты: нагайки, папахи, синие штаны с красными лампасами, мужские серьги, шашки и деревянные ножны, обтянутые кожей. Я потратил примерно час на обзор экспозиции, после чего покинул здание, обозначавшееся в рекламном проспекте как «курень», и отправился дальше исследовать поселение, не придерживаясь конкретного направления, но стараясь при этом всё же не слишком сильно удаляться от того района, в каком находился магазин Бени.
Ближе к вечеру я заглянул в маленькое уютное кафе, где, помимо меня, присутствовало только трое посетителей, и заказал себе на ужин котлеты из телятины, гречку в качестве гарнира и томатный сок. Утолив голод и расплатившись за еду, я зашёл в туалет и сменил там свою «походную» одежду на «боевую». Молоденькая официантка встретила меня удивлённым взглядом, когда я опять появился в зале заведения — на этот раз полностью в чёрном — и прошествовал с сумкой за спиной к выходу, но её эмоции оставили меня абсолютно равнодушным, ведь в данном акте разыгрываемой мной драмы она выполняла всего лишь функцию статиста, а главная роль предназначалась, конечно же, Дрону. К половине седьмого я уже сидел на скамейке перед «Степной звездой», и спустя четверть часа к строению подкатила серая «Mazda6» старой версии и остановилась напротив его торца, что само по себе облегчало мне задачу, потому как в той части сооружения не было окон. За рулём сидел владелец магазина собственной персоной, или «Андрей Маркович», как называла его Светлана. Хлопнув дверцей автомобиля и не оглядываясь по сторонам, он неторопливой, уверенной походкой зашагал ко входу. Естественно, Беня, как и все прочие люди, не мог победить в схватке со временем, и его внешность неотвратимо претерпела возрастные изменения: на лбу появились залысины, лицо стало одутловатым, а живот значительно округлился. Когда он скрылся за дверью, я встал со скамейки и приблизился к его машине. Ждать мне пришлось недолго — примерно через десять минут Дрон вышел наружу, но обратил своё внимание на меня только после того, как очутился непосредственно перед капотом «Мазды». Его зрачки пугливо забегали, губы сжались в тонкую линию, и тело сразу напряглось, что было заметно невооруженным глазом. Я несколько секунд молча смотрел ему в лицо, а потом улыбнулся, и моя улыбка, по всей видимости, послужила своеобразным сигналом для него.