Таксист приблизился ко мне с заискивающей улыбкой, и она стала ещё шире, как только я согласился забраться в его старую, потрёпанную «Тойоту». Я бросил рюкзак на заднее сиденье и сам расположился там же, усевшись за креслом водителя, а потом сообщил нужный мне адрес. Мы тронулись в путь, и буквально через пару мгновений владелец автомобиля попытался завязать со мной разговор, однако я оборвал его на полуслове, сославшись на усталость после долгой дороги. Полноватый мужчина азиатской внешности недоверчиво посмотрел в зеркало заднего вида, силясь, видимо, определить по моему лицу, солгал молчаливый пассажир или нет. Мне были абсолютно безразличны его мысли и поступки, и он опять стал следить за дорогой, а я повернул голову к окну, чтобы сосредоточиться на созерцании городского пейзажа. Спустя всего несколько минут выяснилось, что я совсем не помню зданий и улиц, как будто это не тот город, где я прожил два с половиной года, будучи студентом политехнического института, и побывал почти во всех его районах, а совсем незнакомое мне поселение с ужасными дорогами, «облагороженными» убогими пожухлыми кустиками на обочинах и усеянными колдобинами и ветвистыми трещинами в асфальте, да ещё к тому же заполненное мрачными серыми бетонными многоэтажками с облупленными стенами в его центральной части и обветшавшими кирпичными и деревянными домами с прохудившимися крышами и кривыми заборами на окраине.
Мне было хорошо известно, главным образом по информации из интернета, что город постепенно приходит в упадок, строения и дороги не ремонтируются, заводы закрываются, рабочие места сокращаются, а молодые люди чуть ли не в массовом порядке отправляются на заработки в крупные мегаполисы, такие как Москва и Санкт-Петербург. Но одно дело — читать об этом, и другое — видеть собственными глазами... Таксист вёл машину довольно быстро, часто обгоняя другие легковушки и грузовики, и отпускал порой язвительные замечания по поводу неумелых или откровенно «тупых», по его мнению, участников дорожного движения. С одной стороны, такой способ вождения не позволял мне более детально рассмотреть городской ландшафт, а с другой — я был даже рад, что выходец из Средней Азии (судя по его акценту), вероятно, уже в скором времени доставит меня к пункту назначения. Мои ожидания оправдались: последний район с многоквартирными монолитными домами сменился на нашем пути частным сектором, а разбитая асфальтированная дорога перешла в грунтовку, за счёт чего ход «Тойоты» стал плавнее и мягче, однако мой попутчик тут же скептически заметил себе под нос, что данное преимущество сразу же исчезнет, как только начнутся осенние дожди, и «вот тогда-то лужи и грязь покажут всем, кто здесь на самом деле хозяин».
Рассеяно слушая его навязчивое бормотание, я как-то не заметил, что мы свернули с достаточно широкой полосы и въехали в узкую боковую улочку, по краям которой расположились приземистые бревенчатые избы, огороженные грубыми и некрашеными дощатыми заборами и выглядывающие из-за них своими немытыми окнами с деревянными потрескавшимися ставнями и простенькими занавесками. Водитель остановил машину у одного из этих домов и бросил, обернувшись ко мне:
— Приехали, начальник!
Я расплатился с ним рублями из тех денег, какие обменял ещё в банке Нюрнберга, взял рюкзак и открыл дверцу, впустив тёплый воздух в кабину. Номер дома был намалёван белой краской прямо на стене, и пока я внимательно разглядывал неказистое жилище, после того как выбрался из такси, его владелец надавил на педаль газа, и автомобиль скрылся в облаке пыли, оставив меня одного на безлюдной улице. Прошло несколько минут, и практически ничто не нарушало странную тишину — даже вездесущие шумы большого города не доносились сюда, словно я очутился в неком спящем крае, застывшем во времени... Калитка со скрипом отворилась, подвластная моей руке, и небольшой дворик, по всей видимости, давно запущенный и повсеместно заросший выцветшей от жаркого солнца травой, принял в себя моё тело, шествующее в направлении главного сооружения этого сонного мирка. Входная дверь была заперта изнутри, и мне пришлось довольно долго тарабанить по её наружной поверхности. Наконец послышался шаркающий звук шагов, сопровождаемый приглушённым ворчанием идущего человека, после чего раздался звук вставляемого в замок ключа, и через миг дверь отворилась вовнутрь, явив моему взору заспанного мужчину с помятым и небритым лицом и светлыми растрёпанными волосами. Из одежды на нём было лишь старое трико с пузырями на коленях и большой дыркой под правым боковым карманом.