— А какая связь между теми птицами и нашим с тобой народом?
— Немцев, постоянно живших в России ещё с екатерининской эпохи, тоже ведь насильно вытеснили с привычных мест. Они были абсолютно беззащитны и не сумели ничего противопоставить хорошо организованной депортации. Давным-давно дроф гнали по степи и запирали в сараях, а этих несчастных людей погрузили в грузовые вагоны, словно скот, и отправили гнить в бараки трудармии! Прошли года, и настали новые времена, тем не менее многие из них уже не смогли возвратиться в родное Поволжье, потому что обрели вечное пристанище в чужой холодной земле.
— А другие вернулись... Те, кто выжил.
— Вернулись, чтобы через несколько десятков лет снова уйти, ведь республика поволжских немцев так и не была восстановлена, хотя прочие репрессированные народы получили собственную территориальную автономию. Если какого-нибудь человека долго унижают или он подвергается физическому насилию, то это неизбежно вызывает у него психологическую травму. А что происходит с целым народом, когда на его долю выпадают аналогичные лишения? Сколько понадобится поколений, чтобы забыть эту боль? В любом случае немцы опять уезжают со своей Родины, правда, на этот раз добровольно и, похоже, уже навсегда.
— Но не все.
— По прошествии лет оставшиеся ассимилируются с другими народами, и лишь сохранившиеся фамилии будут ещё напоминать о былой принадлежности. Национальная идентичность растворится фактически без остатка, как горстка сахара в чашке чая. Таков непреложный закон человеческой цивилизации. Только самые упорные нации могут противостоять ему в подобных ситуациях.
— Это плохо?
— С какой стороны посмотреть... Наверное, всё же хорошо. В идеальном варианте всем расам и народам, а также их культурам и религиям придётся в конечном итоге, в весьма отдалённом будущем, перемешаться и слиться в одно целое, и тогда люди на этой планете будут не только мирно сосуществовать, но и выглядеть более-менее одинаково.
— Зачем?
— Чтобы инопланетянам было проще с нами общаться!
Ёхан весело взглянул на меня и, не удержавшись, захохотал при виде моей озадаченной физиономии. Вдоволь насмеявшись, он заявил:
— Подумай сам, с кем должны контактировать инопланетные создания, когда они появятся на Земле? С американцами, русскими, китайцами, индусами, грузинами, узбеками, шотландцами, корейцами, африканцами или, быть может, эскимосами? С христианами или с теми, кто исповедует иудаизм, или с мусульманами, буддистами, кришнаитами, или же с закоренелыми атеистами? Мы, люди, чересчур «пёстрый» вид разумных млекопитающих. Землянам необходимо прийти к единому стандарту! Как только мы достигнем его, обитатели других звёздных систем и галактик тут же потянутся к нам.
— Ты действительно так считаешь?
— У меня нет ни малейших сомнений по этому поводу!
Пока я раздумывал над его словами, Иоганн вновь приблизился к столу, вынул газетную пробку из бутылки и налил в стакан самогон.
— За инопланетян! — подмигнув мне, торжественно провозгласил он, а затем быстро опрокинул себе в рот высокопроцентное алкогольное содержимое стакана.
Глава 7. Виталий (Винт, Кит)
К окраине коттеджного посёлка я прибыл на такси. За последние дни у меня уже вошло в привычку использовать услуги этого вида транспорта, чтобы добираться до цели в тех случаях, когда мне не нужно было покидать территорию города. Сделав своё праведное дело, обратно в отель я уезжал на попутках, благо частников, желавших подзаработать, всегда имелось в достаточном количестве — стоило мне только поднять руку, и какая-нибудь машина обязательно останавливалась. Я даже не пытался торговаться, платил за проезд названную водителем сумму, высаживался из автомобиля за несколько улиц от гостиницы и возвращался к ней пешком. Мне, конечно, было ясно, что «запутать следы» таким примитивным образом не удастся, если меня начнут разыскивать соответствующие «органы», впрочем, я вовсе и не собирался предпринимать серьёзные шаги в этом направлении. Для меня представлялось наиболее важным «не засветиться» в первое время, а что произойдёт потом, после того как я расправлюсь со всеми «самураями», играло уже второстепенное значение.