Когда мотоцикл доставил меня до первой улицы посёлка, в моей голове уже созрел окончательный и, как мне в ту пору казалось, наиболее оптимальный план действий: я оставлю в покое Марину и не буду пытаться вновь сблизиться с ней; я не стану рассказывать людям об убийстве Иоганна Шефера и обращаться в следственные органы по данному поводу; я покину Россию, как и было задумано, и начну новую жизнь в другой стране; я сделаю всё возможное, чтобы навсегда забыть своего друга и любимую девушку; ну и самое главное — я никогда не вернусь в родные края!
***
Болтливый таксист без устали молол какую-то чепуху, а я полностью отгородил сознание от потока его бессмысленных слов, стараясь вызвать в памяти события двадцатипятилетней давности. Мне пришлось горько усмехнуться после мысли о том, как я ехал на «Восходе» домой и представлял, что сумею легко и просто забыть Ивана и Маринку... Тогда я считал, что могу не только обмануть самого себя, но и заставить замолчать свою совесть. Однако прожитые годы неумолимо и беспощадно показали мне, что эти намерения были ничем иным, как наивным заблуждением. Наоборот, с каждым новым днём кошмарные воспоминания мучили и жгли меня всё сильнее, взывая к неудовлетворённому чувству справедливости. В один прекрасный момент они достигли пика, и в ту же минуту мне стало ясно, что у меня не получится жить спокойно и как ни в чём не бывало, если я не отомщу за поруганную любовь и погибшего товарища. Вот тогда-то и появились первые соображения по физическому устранению убийц и насильников, ведь к тому времени я уже точно знал, кто именно ответственен за все злодеяния...
Я долго гадал над словами, которые успел запечатлеть Ёхан своей нетвёрдой рукой в той единственной книге, что хранилась у него, пока она не стала моей собственностью. Наверное, я мучился бы до бесконечности, если бы однажды меня не посетила вполне тривиальная идея проверить этот текст в интернете. Иоганн был, несомненно, неординарной и одарённой личностью, но мне казалось весьма сомнительным, что он стал бы ни с того ни с сего посвящать мне свои стихи. Открыв у себя на компьютере сайт широко известной поисковой системы интернета и набрав в строке запроса интересующие меня фразы, я моментально получил перечень возможных вариантов, причём большинство из них цитировало международный пролетарский гимн «Интернационал», чья последняя строфа заключительного куплета звучала следующим образом:
И если гром великий грянет
Над сворой псов и палачей,
Для нас всё так же солнце станет
Сиять огнём своих лучей!
Я помнил четверостишие Ивана наизусть и поэтому сразу обратил внимание на несоответствие в последнем предложении: там, где должно было стоять слово «своих», он написал — «восьми»... В тот же миг мой мозг будто сотряс раскат грома, и всё молниеносно стало на свои места. Я уяснил тайный смысл послания! Закрыв глаза, я мысленно представил, как незадолго до собственной гибели Ёхан, услышав звук моторов, подходит к окну, смотрит во двор и видит легковые машины — «шестёрку» и «семёрку». Из автомобилей высаживаются «самураи» в полном составе — все восемь. Мой друг понимает, что жизнь его висит на волоске, идёт к этажерке, берёт с полки том с баснями Крылова, быстро пишет на чистой странице сообщение для меня, зашифрованное в виде стихотворения, и кладёт затем книгу на стол поближе к оконной раме, чтобы она не притягивала к себе посторонние взгляды. Вероятнее всего, примерно в такой последовательности и произошли те давние трагические события... «Самураи» и «Интернационал» — эти два названия выбрали когда-то ублюдки под предводительством Роберта Фрицлера для новоиспечённой банды. Очевидно, их «пахану» Бороде стало известно о визите Иоганна в милицию и его угрозах и он поручил Норту «разобраться» с назойливым типом и свидетелем преступления, пока тот не устроил большие неприятности для всех восьми молодых подопечных новомелинского криминального авторитета, который недавно принял этих парней под своё крыло.