При словах о семье, Таха вздрогнула.
— А ты? — спросила она тихо.
— Я пойду дальше. Мне надо добраться до дома. У меня там дочь.
Таха уставилась на меня, но ничего не сказала.
Медоед так и не отлипал от девочки, недовольно пыхтел, постоянно оглядывался, но шёл вперед.
Мы спустились в цоколь. Я был удивлен насколько ловко Антон преодолел ступени. Сразу был виден большой опыт использования экзоскелета. С первого раза такая процедура, далеко не факт, что получится. Я отметил это про себя. Так, на всякий случай.
Вид мастерских меня порадовал. Я был почти дома. Не могу сказать, что мы часто тут зависали, но изредка заходили перекинуться парой слов с техниками, поиграть в мяч — пространства тут позволяли установить баскетбольный щит и расчертить половину площадки.
Основной вход — очень широкий, ведущий на улицу — был порядком усилен. Здесь стояли припаркованные как попало электрокары. Понятно, что их сюда притолкали, но буферную зону они создали вполне приличную. Если кто-то решит проникнуть через ворота, ему предстоит пройти серьезный лабиринт. Внезапная атака исключалась. Кроме того, на сами двери были закреплены металлические детали обшивки кабины «трамвая». Здесь их было полно. А между карами натянута колючая проволока. Серьёзно поработали ребята. Вход укрепили неплохо.
Напротив двустворчатых дверей, ведущих в комплекс — другой вход в мастерские — установили настоящий ДЗОТ: брус, тяжелые металлические детали, мешки с песком или землей. В общем, оборону тут держать было можно. Из узкого отверстия торчал ствол пулемета.
Освещения обеспечивали горизонтальные окна под потолком. Толстое тонированное стекло пропускало достаточно света, чтобы хорошо видеть всё вокруг. Основные рабочие места освещались дополнительно. Но сейчас, конечно же, электричества не было. Тем не менее, солнечного света хватало.
Нас впустили после короткой словесной перепалки. Возможно, это было быстро появившейся традицией. В критические моменты традиции растут как грибы после дождя — особенности работы психики. Я не осуждаю, наоборот, сам ни раз придумывал такие ритуалы.
Шариф специально не признавал Антона, а тот отчитывал его отборным матом. При этом ни тот, ни другой особо не напрягались, общались на грани фола, но при этом почти всё время ржали.
Нас приняли с распростёртыми объятиями. Меня так точно, Таху сдержаней, а баджара удостоился только удивленного взгляда на себя и вопросительного в мою сторону.
— Не парьтесь, не съест, — заверил я встречающих.
Через несколько минут подоспели все. Петрович — мужик за пятьдесят, крепкий с серьезным лицом и пронзительным взглядом холодных голубых глаз. Сэмюэль — он оказался тут за главного. Значит я ошибся и это меня немного расстроило. Никогда особо не доверял французам. А Сэм еще и относился к тем, у которых, как у нас говорят, нет царя в голове. С вечными заскоками. Это не мешало ему работать, но общаться с ним, временами, было тяжко. Шариф — встретивший нас у входа — местный. Техник он слабый, но по распоряжению властей, станция обязана была обеспечить работой определенное количество сомалийцев. Шариф оказался одним из счастливчиков. В целом, он был нормальным парнем, какие только могут быть в раздираемой многие годы войной стране. После завершения конфликта он как-то успокоился, получил профессию, стал полезным гражданином своей страны. Но порой сквозь защитную стену цивилизованности прорывался живущий внутри жесткий боевик. Они с друзьями партизанили многие годы, сопротивляясь деспотичной власти диктаторов, сменяющих один другого быстрее, чем успевали запомнить их имена.
Две девушки Фатима и Ольга. Первая — кенийка лет двадцати пяти, стройная, высокая, почти с меня ростом. Её я точно не помнил, но диспетчеров на станции работало много, всех не запомнишь. Вторая — из Белоруссии. Блондинка среднего роста, фигуристая. Чуть старше тридцати. Ольга работала здесь по контракту с Роскосмосом на должности диспетчера. Координировала действия ремонтных подразделений, следила за потоком и выполнением заказ-нарядов. В общем, обеспечивала связь между заказчиками — внутренними подразделениями комплекса — и исполнителями — собственно, ремонтниками в мастерских.
Ольга обняла меня, чмокнув в щеку. С ней мы были знакомы. Всё же русская и белорусская команды часто отдыхали вместе. Фатима приветливо кивнула мне и тут же подошла к Тахе, о чем-то принялась с ней говорить. Девушка даже погладила медоеда, отчего тот фыркнул и отошел на метр.
Таха во время разговора отвечала нехотя, постоянно косясь на меня. Слов я не слушал, но шептались они долго.